В инобытии проявляется шизофренический аутизм. Будучи одним из первичных расстройств, аутизм характеризует или им характеризуется шизофренический способ существования. Дело не в отсутствии или искажении реакций на окружающее и не в расстройстве мышления по аутистическому типу. То и другое, безусловно, вторично и вполне может аутизму сопутствовать, но рассматривать их в качестве составляющих феномен аутизма неверно в принципе. В отличие от аутистического мышления, в истоках аутизма нет места психологически понятным связям. Выявляется он при непосредственном контакте с пациентом. При всей готовности и способности понять другого, при общении с аутичным больным ощущается лишь странность, чуждость, холодность, инопланетарность, недоступная пониманию инакость пребывающего в инобытии «Я» больного.
Логика и психология инобытия ни с чем не сравнимы, и недоступность его для понимания здоровой психикой нужно принять как данность. Глупо представлять дело так, что больные шизофренией понимают друг друга лучше. Каждый пребывает в'своем инобытии. Невозможность проникновения через стену, ограждающую инобытие больного, является неустранимой сущностью, составляющей основу шизофренического психоза. Следует при этом отметить, что, несмотря на отсутствие душевного контакта и ощущения партнерства (беседа без собеседника), разговор с аутистом может протекать в русле заданной темы, а его поведение внешне выглядеть разумным.
Совпадающая с началом болезни аутистическая трансформация личностного мира, изменившееся восприятие собственного «Я» и окружающего, наполненного новыми смыслами и скрытыми значениями, переживается как катастрофа. Это определяет природу и специфику психической жизни при шизофрении на ранней стадии психоза в большей мере, нежели формальная симптоматика в виде расстройств мышления, извращенного аффекта и т.п.
Интуитивный подход к пониманию сути шизофренических расстройств опирается на описанное Г. Рюмке «чувство шизофрении», которое не только фиксирует плохой эмоциональный контакт, иную суть мимики и жестов, но и отражает ощущение недоступности другого бытия, других правил отношений с людьми, изменившейся формы существования в мире. Новое восприятие действительности, иное понимание мотивов поведения других людей и есть следствие изменившейся сути больного, его «самости», то есть онтологических аспектов его существования, определяющих невозможность критического осмысления, взгляда на себя со стороны.
Современные классификации исключают интуицию из диагностического процесса. Если предположить, что при шизофрении происходит слом основных структур бытия, что само по себе не может быть рационально фиксируемым диагностическим признаком, то отказ от интуитивных подходов к диагностике шизофрении кажется преждевременным и спорным, тем более что до настоящего времени не выявлено ни психопатологических симптомов, ни биологических маркеров, специфических для этого заболевания. Кто-то полагает, что в будущем специфические маркеры шизофрении будут обнаружены. Другие уверены, что это иллюзия, и вообще перечеркивают крепелиновскую концепцию шизофрении как отдельной нозологической единицы. Третьи считают предрасположенность к психозам универсальным свойством человеческой популяции, что шизофрения — это генетическое изменение («видовое событие»), связанное с переходом палеоантропа к Homo sapiens, и что шизофрения — это «цена, которую Homo sapiens платит за язык», за способность к речевому общению (Т. Кроу).
Поскольку мостик, соединяющий психику с материальными процессами, пока не обнаружен, психическое остается замкнутым в самом себе и естественнонаучному изучению поддается плохо. Применение методологии соматической медицины к изучению психических болезней в целом и интенсивный поиск соматоза шизофрении в частности не привели к ожидаемым результатам. Удручающая скудность этих результатов — залог бесперспективности насильственного внедрения в психиатрическую практику так модного нынче принципа доказательности. «Шизофреническое расстройство располагается в самой психической организации... психические нарушения органической природы не соответствуют феноменологии шизофренического процесса» (М.Блейлер).
