Напишите нам

Поиск по сайту

Наш блог

Как я заболел во время локдауна?

Это странная ситуация: вы соблюдали все меры предосторожности COVID-19 (вы почти все время дома), но, тем не менее, вы каким-то образом простудились. Вы можете задаться...

5 причин обратить внимание на средиземноморскую диету

Как диетолог, я вижу, что многие причудливые диеты приходят в нашу жизнь и быстро исчезают из нее. Многие из них это скорее наказание, чем способ питаться правильно и влиять на...

7 Фактов об овсе, которые могут вас удивить

Овес-это натуральное цельное зерно, богатое своего рода растворимой клетчаткой, которая может помочь вывести “плохой” низкий уровень холестерина ЛПНП из вашего организма....

В какое время дня лучше всего принимать витамины?

Если вы принимаете витаминные и минеральные добавки в надежде укрепить свое здоровье, вы можете задаться вопросом: “Есть ли лучшее время дня для приема витаминов?”

Ключ к счастливому партнерству

Ты хочешь жить долго и счастливо. Возможно, ты мечтал об этом с детства. Хотя никакие реальные отношения не могут сравниться со сказочными фильмами, многие люди наслаждаются...

Как получить сильные, подтянутые ноги без приседаний и выпадов

Приседания и выпады-типичные упражнения для укрепления мышц нижней части тела. Хотя они чрезвычайно распространены, они не могут быть безопасным вариантом для всех. Некоторые...

Создана программа предсказывающая смерть человека с точностью 90%Смерть научились предсказывать

Ученые из Стэнфордского университета разработали программу предсказывающую смерть человека с высокой точностью.

Зарплата врачей в 2018 году превысит средний доход россиян в два разаЗП докторов

Глава Минздрава РФ Вероника Скворцова опровергла сообщение о падении доходов медицинских работников в ближайшие годы. Она заявила об этом на встрече с журналистами ведущих...

Местная анестезия развивает кардиотоксичностьАнестетики вызывают остановку сердца

Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения озвучила тревожную статистику. Она касаются увеличения риска острой кардиотоксичности и роста сопутствующих осложнений от...

Закон о праве родителей находиться с детьми в реанимации внесен в ГосдумуРебенок в палате

Соответствующий законопроект внесен в палату на рассмотрение. Суть его заключается в нахождении одного из родителей в больничной палате бесплатно, в течении всего срока лечения...


Стойкие психические нарушения у подростков сводятся главным образом к специфическим изменениям личности и предпосылок интеллекта. Изменения личности при эпи­лепсии напоминают характер эпилептоидного психопата, но эпилепсия не только «лепит» специфический характер, но и формирует систему отношений, сказывается на спо­собностях, творческих возможностях. Застойный монолит­ный аффект и наклонность к бурным взрывам определяют злопамятность, мстительность, приступы ярости. На этом фоне у подростков обозначаются эгоцентризм, сосредото­ченность на собственных здоровье и интересах. Все хуже начинают усваиваться сведения абстрактного порядка, все ярче проявляется тенденция к конкретности мышления, увязание в несущественных подробностях. Разумеется, сни­жается успеваемость; из-за медлительности, застревания на деталях подростки не способны справиться ни с уроками, ни с другой работой. Моторная неловкость, тяжеловесность и медлительность не позволяют достичь успехов в ручном труде. Больные активно сопротивляются любому наруше­нию привычного стереотипа. Это касается и распорядка дня, и общественного уклада. Эпилептики чрезвычайно консервативны и авторитарны. Требуют от окружающих подчинения, согласия с их собственными мнениями и уста­новками, поэтому находятся в перманентном конфликте с ровесниками и домочадцами и обычно пребывают в хму­ром расположении духа. Недоверчивы и подозрительны. Обнаженность влечений провоцирует сексуальные эксцес­сы, нередко садистически окрашенные. Ревниво настаивают на особом внимании к себе и своей болезни, при необходи­мости спекулируют ею, добиваясь благ или снисхождения.

Как соотносятся личностные изменения и психологиче­ские состояния при эпилепсии и припадки? А. Крайндлер выделяет больных, у которых припадки и психические рас­стройства являются клиническими проявлениями одних и тех же поражений мозга и связи между собой не имеют, и тех, у которых расстройства психики являются следствием припадков. Г.Е. Сухарева полагает, что психопатологическая картина эпилепсии во многом зависит от типа припадков и локализации эпилептогенного очага. Не исключена ве­роятность большей взаимозависимости припадков и пси­хотических состояний (по Дж. Джексону, эпилептический психоз — результат истощения мозга припадками), в то время как специфические изменения личности интимно­биологически связаны с внутренними закономерностями развития самого эпилептического процесса.

Вышесказанное касается первичных эпилептических из­менений психики. Вторичные психические расстройства представляют собственную реакцию подростка на свою болезнь, на отношение к нему и его болезни окружающих. Это может быть страх перед самим приступом, боязнь при­ступа из-за неуверенности в том, что окружающие окажут помощь, недовольство тем положением, которое он занима­ет в связи с болезнью, ревность, а иногда тайная ненависть к здоровым братьям и сестрам, излишняя щепетильность, свойственная ущемленным людям в принципе. Зависимость от окружающих не стимулирует добрые к ним чувства. Этим объясняют агрессивность и мстительность, предупреди­тельность, угодливость, чрезмерную вежливость. Попытки психологически объяснить некоторые конституциональ­ные свойства личности эпилептика интересны, но не очень убедительны. Более или менее психологически понятны не­которые эпилептические черты у подростков и взрослых, но откуда гиперсоциальность и угодливость у малышей? Особенно характерна биполярность характера для височ­ной эпилепсии. Трудно найти всему этому психологическое объяснение, равно как четко отграничить изменения психи­ки, порожденные эпилептическим процессом от сформиро­ванных осознанием себя эпилептиком.

Реабилитация подростков с психическими изменения­ми должна учитывать особенности психики и личности эпилептика. При обучении рекомендуется исключить за­дания, требующие большой активности и напряжения мышления. Кроме того, задания должны быть дозирова­ны, а на их выполнение предусмотрено достаточно вре­мени. Свойственные больному эпилепсией аккуратность, приверженность к порядку могут быть использованы при освоении несложных трудовых навыков. Трудоустройство подростка-эпилептика, учитывающее особенности его лич­ности и дающее реальный заработок, наряду с адекватным лечением — лучший способ профилактики приступов и личностных декомпенсаций.

На чем должен базироваться диагноз? Поскольку ана­томы, гистологи, биохимики, иммунологи, физиологи и электрофизиологи надежных, достоверных, тем более аб­солютных диагностических знаков на сегодняшний день не представили, врач должен и может всерьез опереться на анализ и оценку клинической картины и, разумеется, на собственные клинико-диагностические позиции. При са­мом доброкачественном течении эпилепсии заметны из­менения личности и предпосылок интеллекта. Медленно прогрессируют признаки обстоятельности и замедления мышления, постепенно нарастают диффузное ослабление памяти, инертность внимания. В характере появляются угодливость, слащавость, педантичность, аккуратность. Работоспособность при этом может долго сохраняться.

Если припадки в подростковом возрасте не имеют суще­ственных клинических отличий по сравнению со взрослы­ми, то психические изменения у них требуют специального рассмотрения. Психические расстройства при эпилепсии у подростков могут быть более или менее продолжитель­ными (но преходящими) и стойкими. По существу, любая аура, психосенсорный припадок, тем более психический эквивалент есть кратковременные психотические эпизо­ды. Преходящие изменения психики могут наблюдаться и в межпароксизмальном периоде — это затяжные состояния оглушения и дисфории. Изредка встречаются состояния повышенного настроения, отличающиеся от маниакально­го непродуктивностью, утрированной восторженностью, экзальтацией. Длительность межприступных изменений аффекта или сознания — от нескольких часов до несколь­ких недель. Сумеречные или делириозные расстройства сознания обычно кратковременны и более характерны для височной эпилепсии. При психических эквивалентах дисфорический накал достигает степени ярости, лиша­ет больного возможности руководить своим поведением, толкает к агрессивным, реже аутоагрессивным действиям. Сумеречное состояние нередко делириозно окрашено, и безотчетные агрессивные акты весьма характерны.

Затяжные эпилептические психозы — явление, в принци­пе, довольно редкое, хотя у подростков они встречаются ча­ще, чем у детей. Такие психозы обычно развиваются на фоне (или вследствие) утяжеления эпилептического процесса, причем судорожные припадки в период психоза и какое-то время до его начала могут не наблюдаться. Бредовые рас­стройства с идеями преследования, ущерба имеют конкрет­ный, бытовой, даже примитивный характер и формируются на базе тяжелых затяжных дисфорий. Иногда фабула эпи­лептического параноида строится на основе галлюцинаций, пережитых во время эпилептического делирия.

У старших подростков могут встречаться эпилептиче­ские психозы в форме затяжных сумеречных состояний, продолжающихся неделю и дольше. Характерны колеба­ния глубины помрачения создания и неполная амнезия. Сумеречное состояние пронизано напряженным аффектом с агрессивными тенденциями. У младших подростков по­сле серии припадков или эпилептического статуса иногда развивается затяжное (на много недель) оглушение, сопро­вождающееся утратой речи, способности элементарно себя обслуживать. Прояснение сознания и постепенное восста­новление потерянных навыков происходит в последователь­ности, повторяющей их появление в процессе онтогенеза. Для симптоматики эпилептических психозов характерны брутальность, пронизанность аффектом, отсутствие ком­плексов тонких и сложных переживаний, свойственных другим эндогенным психозам. Считается, что пубертатный период с характерными для него эндокринными сдвигами может сыграть роль преципитирующего либо провоцирую­щего фактора в возникновении эпилептических психозов.

Что касается возможности развития у эпилептика ши­зофренического процесса, то в литературе представлены точки зрения, допускающие сосуществование эпилепсии и шизофрении, рассматривающие эпилепсию в качестве про­воцирующего шизофрению фактора и т.д. Вероятность со­четания двух различных и даже полярных по своей природе эндогенных психических заболеваний у одного больного кажется сомнительной. Сочетание «шизофреноподобной» симптоматики с припадками более предпочтительно рас­сматривать как проявление общей причины — органиче­ского поражения мозга, «ответственного» и за судорожные пароксизмы и высвобождающего предуготованные механизмы поведения, внешне напоминающие шизофрениче­скую симптоматику (нецеленаправленность, аспонтанность, гипобулию и т.п.). В этой связи диагноз «шизоэпилепсия» представляется надуманным и не в коей мере не отражаю­щим ни в теоретическом, ни в чисто клиническом смысле понятия, составляющие этот термин.

Эпилептическая деградация при злокачественном те­чении нарастает катастрофически. С.С. Мнухин выделяет два типа эпилептической деградации — интеллектуальный (оглушенный) и характерологический (дисфорический). При оглушенном варианте грубо расстраиваются память, точность восприятия, внимание становится быстро исто­щаемым. Мышление с тенденцией к конкретности. Работо­способность резко снижена. Постоянна легкая степень оглушения. Характерологические изменения, безусловно, присутствуют, но как бы затушевываются, перекрываются выходящим на передний план слабоумием.

При дисфорическом варианте на первый план выступа­ют грубые изменения личности. Постоянен накал, готов­ность к конфликтам, взрывам ярости; дисфории близки к субпсихотическим состояниям. Именно дисфорический вариант злокачественного течения эпилепсии оказыва­ется поставщиком бредовых эпилептических психозов. Интеллектуальные расстройства при дисфорическом ва­рианте достаточно рельефны, но перекрываются резкими характерологическими изменениями. Остаются не совсем понятными причины описанной дихотомии при эпилепти­ческой деградации. Генетической связи вариантов злокаче­ственного течения с преобладанием эндо- или экзогенных воздействий не прослеживается.

В связи с различными взглядами эпилептологов на этио­логию и патогенез эпилепсии общепринятой ее классифика­ции нет. Существующие группировки эпилепсии основаны на разных принципах — этиологическом, клиническом, патогенетическом, электрофизиологическом и др. Одни исследователи выделяют генуинную и симптоматическую эпилепсию, другие классифицируют ее в зависимости от преобладания судорожных и бессудорожных картин при­ступов, третьи — по частоте припадков, по возрасту их воз­никновения и т.д. Из современных классификаций можно упомянуть классификацию В. Пенфилда и Т. Эриксона, вы­деляющих собственно эпилепсию (без морфологического субстрата) и эпилептиформные синдромы при органиче­ских болезнях мозга, причем первую группу они расширя­ли, включая в нее, кроме генуинной эпилепсии, пароксизмы при лихорадке, токсикозах, гипогликемии.

Руководствуясь патогенетическим принципом, Ц. Сервит делит эпилепсию на первичную с преобладанием судорож­ной готовности, вторичную или очаговую с эпилептоген- ным очагом органического происхождения и фокальными приступами и рефлекторную, главное при которой повы­шенная чувствительность периферического или коркового отдела соответствующего анализатора. Главный недостаток этой группировки заключается в отсутствии полноценной клинической характеристики выделенных форм.

Д. Янц строит свою классификацию в соответствии с клинико-эволюционным и синдромальным принципами. Исходя из положения, что разные припадки свойственны разному возрасту, он выделяет младенческую эпилепсию с пропульсивными припадками, раннюю детскую — с акине­тическими и миоклоническими приступами, школьную — с пикнолептическими и юношескую — с импульсивными припадками. Кроме того, по клинической картине рубрифи- цированы: эпилепсия с психомоторными, большими судо­рожными и кортикальными (джексоновскими, сенсорными и адверсивными) припадками.

На клинико-феноменологическом принципе построена классификация В. Леннокса. Выделена группа малых при­падков, вместившая в себя пикнолептические и эпилептиче­ские абсансы, миоклонические и пропульсивные припадки, то есть припадки разной природы. Далее идут группы судо­рожных, психомоторных, диэнцефальных и рефлекторных припадков. Нет единого критерия выделения групп. Три пер­вые группы выделены по клинико-феноменологическому принципу, четвертая — по локализации, пятая — на основе механизма возникновения.

П.М. Сараджишвили делит эпилепсию на генерализован­ную и фокальную с большим числом подгрупп. Основной недостаток ее — громоздкость. В клиническом обиходе стали пользоваться терминами «генерализованная» и «фо­кальная» эпилепсия, причем генерализованную нередко отождествляют с генуинной, а фокальную — с симптома­тической или даже с парциальной — джексоновской. Это неправильно. Генерализованная и фокальная разновидно­сти выделены электрофизиологами на основании данных электроэнцефалографии. При генерализованной эпилепсии ЭЭГ-патология носит диффузный характер, при фокаль­ной — на ЭЭГ видны очаговые изменения. С точки зрения клинициста, их нельзя противопоставлять, так как при общей или генерализованной эпилепсии часто обнаружи­вается очаговость, связанная с эпилептогенным очагом. Фокальность может проявиться в ауре, самом припадке и постприпадочных выпадениях. Фокальная эпилепсия, как всякая другая, может быть генуинной и так называемой симптоматической. Даже электрофизиологические изме­нения не дают оснований для противопоставления генера­лизованной и фокальной эпилепсии. А. Крейндлер пишет, что нередко встречается генуинная фокальная эпилепсия, при которой электроклиническая очаговость сочетается с клиникой генуинной эпилепсии. Сам П.М. Сараджишвили говорит о большой частоте очаговости судорог в мозговых полушариях при генерализованности ЭЭГ-картины.

Задолго до электроэнцефалографической эры М.И. Аст- вацатуров указывал, что даже джексоновские приступы мо­гут быть проявлением генуинной эпилепсии, что характер судорог (местные они или общие) не имеет решающего зна­чения в вопросе о природе эпилепсии, а С.Н. Давиденков полагал, что вообще, может быть, не существуют нефокаль­ные эпилептический припадки, что при всякой эпилепсии имеется область, где начинается эпилептическое возбужде­ние, а с другой стороны, где бы ни была локализована эпи- лептогенная зона, на судорожный разряд всегда реагирует весь мозг. В строгом смысле, не существует чисто фокаль­ных или чисто общих эпилепсий.

Каково вообще значение для прогноза частоты припад­ков?

Не следует отождествлять понятия «частые припад­ки» и «учащение припадков». Некоторым видам приступов свойственна большая частота и весьма приличный про­гноз. Учащение же приступов обычно свидетельствует об утяжелении процесса. В то же время урежение припадков не всегда признак улучшения. Иногда это грозный пред­вестник психотического состояния. Можно представить се­бе, что судорожный приступ как бы снимает, берет на себя «энергию», готовую реализоваться в эпилептическом пси­хозе. Такие больные как бы «томятся» по припадку как по средству избавления от тягостного самочувствия, а некото­рые даже просят не давать им какое-то время антиконвуль- санты. О. Бумке считал, что судороги представляют собой «разряд постепенно усиливающегося патологического со­стояния», а Дж. Джексон — что «судорогами разряжается высокое напряжение нервной ткани». Известно, что нака­пливающаяся при отсутствии приступов дисфория может достигать субпсихотического уровня и является фоном, на котором расцветают психотические состояния. Следует отметить, что это положение справедливо лишь для части больных и для припадков в основном генуинной природы. У других — припадки, наоборот, не приносят облегчения, ухудшают самочувствие, снижают работоспособность, что может наблюдаться и при генуинной, и при симптоматиче­ской эпилепсии.

По А.Д. Сперанскому, припадок — это не случайный на­бор реакций, а филогенетически древняя реакция на вред­ность, это форма защиты, то есть «без припадка было бы хуже». Наблюдения С.С. Мнухина показали, что чем фило­генетически более новые механизмы защиты включены, тем припадок выглядит более сложным и выразительным, тем меньше глубина помрачения сознания, тем благоприятнее прогноз. Один и тот же припадок может иметь множество вариантов. В одном случае наблюдается «ясный» припадок, когда больной видит врача, имеют место поверхностное помрачение сознания и сложные выразительные, напоми­нающие оборонительные, двигательные и мимические ре­акции. Тот же припадок может сопровождаться глубоким помрачением сознания, цианозом и бессодержательным, стандартным судорожным компонентом. Во втором случае включены филогенетически более древние защитные струк­туры. Прогноз при таких приступах хуже. Абортивный то­нический припадок, протекающий просто с тонической судорогой, — примитивный и бессодержательный, отражает филогенетически древний уровень защитных механизмов в ответ на эпилептический разряд. Если же на лице больно­го гримаса страха, поза носит пассивно-оборонительный характер — это более «дифференцированный», более со­держательный по картине приступ, и отражает он более вы­сокий уровень защиты от разряда. Психомоторный приступ со стереотипными, примитивно-хаотическими движения­ми отражает древний уровень защиты от эпилептического разряда. Автоматизм со сложными по содержанию, выра­зительными, напоминающими целенаправленные, действи­ями свидетельствует о том, что включены более сложные и, стало быть, более новые механизмы защиты, и о более благоприятном прогнозе.

Сумеречные состояния тоже могут быть весьма различными: со сложными действиями, после которых остаются смутные воспоминания, и состояния с прими­тивно-агрессивным поведением и глубокой амнезией. Чем пароксизмы сложнее, выразительнее, содержательнее, чем они чаще, тем прогноз лучше. Чем элементарнее и ре­же приступы, тем, как правило, глубже при них помрачено сознание и тем более вероятно злокачественное течение. Именно поэтому 40 поверхностных припадков лучше, чем 5 глубоких. Поверхностным припадкам, как показывает практика, нередко свойственна большая частота. Учащение же глубоких припадков не сулит обычно ничего хорошего, а эпилепсияболезнь, выражающаяся именно в глубоких припадках и обязательно сопровождающаяся интеллекту­альными и личностными изменениями.

Характер ауры в определенной степени может быть про­гностическим признаком. Чем менее дифференцировано комплексное ощущение в ауре, тем более злокачественно протекает вся болезнь: комплекс «худо» (аморфное ощу­щение неблагополучия, тошноты, головокружения, «зами­рания», «подходит»), наблюдаемый при эпигастральной ауре, — это самая примитивная, филогенетически древняя биологическая реакция. Комплекс «страшно» — тоже не очень сложная, но все-таки более содержательная, филоге­нетически более поздно сформировавшаяся оборонитель­ная реакция. Аура «уже видел», «непонятно», «все вокруг изменилось» — очень содержательная, очень сложная, по сути, даже не оборонительная, а уже ориентировочная ре­акция. Чем аура сложнее, чем хуже она локализуется, тем меньше она связана с припадком и тем лучше при ней про­гноз. Таким образом, аура — не только одно из средств то­пической диагностики, но и нередко в большей степени, чем сам припадок (последний Щ иногда просто безликий ее «хвост»), имеет прогностическое значение.

Крайне важно для оценки тяжести течения и прогноза проанализировать постприпадочное состояние. При добро­качественном течении болезни мозг быстро справляется с постприпадочным оглушением. Самочувствие и работо­способность не нарушаются. Амнестическая афазия про­ходит через короткое время. Если после припадка больной длительное время остается вялым, разбитым, неработоспо­собным, то есть надолго задерживается постприпадочное оглушение или сумеречное состояние или тяжкая дисфория, если амнестическая афазия длится неделю и дольше — все это говорит о злокачественном течении болезни.

В 1930 году Г. Груле предполагал, что через полстолетия от понятия «генуинная эпилепсия» нужно будет отказать­ся. Ожесточенные споры исследователей, признающих и не признающих генуинную эпилепсию как клиническую реальность, не утихают многие десятилетия. Виднейшие эпилептологи связывали происхождение эпилепсии исклю­чительно с экзогенными вредностями (П. Мари, П.Редлих, Гартман, Абади, К. Вильсон, М.Б. Кроль и др.). Не менее ав­торитетные специалисты (К. Конрад, О.Бумке, М.И.Аст- вацатуров, С.Н. Давиденков, Г.Е. Сухарева, С.С. Мнухин,

В. Пенфилд) признавали существование генуинной эпилеп­сии в качестве особой формы болезни. Аргументы в поль­зу той или другой точки зрения не убеждали оппонентов. В 1936 году В.А. Гиляровский высказался в том смысле, что отрицание «генуинности» эпилепсии и взгляд на нее как на синдром «...более свойственны невропатологам, ...пси­хиатров более устраивает точка зрения о существовании генуинной эпилепсии; они считаются не только с наличи­ем припадков, но учитывают всю картину болезни». Поиски морфологического субстрата действительно традиционно занимают больше места в диагностическом процессе невро­логов, нежели психиатров. Но дело, вероятно, не только в профессии. Приверженцев и противников точки зрения о существовании генуинной эпилепсии достаточно и в пси­хиатрической, и в неврологической среде. «Генуинность» диагностируется, как известно, не только по отсутствию анатомических находок в мозгу. Феноменологически улав­ливается некоторая «эпилептичность» психики и даже внешности настоящего эпилептика. Когда-то П.А. Останков полусерьезно делил психиатров на «логиков» и «интуити­вистов». Не исключено, что отсутствие единства взглядов на проблему генуинности эпилепсии среди других причин определяется и этим обстоятельством. Сегодня мы видим, что сторонников существования генуинной эпилепсии не меньше, чем много десятилетий назад, впрочем, как и па­циентов, вокруг которых витает аура эпилепсии задолго до наступления припадков. Выделение генуинной эпилепсии вполне закономерно, поскольку наследственный или, гово­ря шире, эндогенный фактор при ней играет основную роль, неврологические органические симптомы выражены незна­чительно или отсутствуют, семьи генуинных эпилептиков гораздо более «эпилептичны» (феноменологически и по результатам электроэнцефалографических обследований), а своеобразие личности больных генуинной эпилепсией го­раздо более специфично и заметно в ряде случаев не только с течением болезни, но и до появления первого приступа.

По мнению многих сторонников существования генуин­ной эпилепсии, именно она и является настоящей эпилепси­ей. С.С. Мнухин настаивал на том, что настоящей эпилепсии свойственны глубокие припадки и она обязательно, вне зави­симости от типа течения, сопровождается специфическими интеллектуальными и характерологическими изменениями.

С этой точки зрения симптоматическая эпилепсия пред­ставляет собою припадочные состояния иной, не эпилепти­ческой природы. Гипотеза Г.Е. Сухаревой, согласно которой причиной эпилептической болезни могут стать инфекция или травма, которые, действуя на ранних этапах развития нервной системы, приводят к единообразной перестройке динамики нервных процессов и обмена веществ, противо­речит представлениям К. Бонгеффера об экзогенном типе реакций, не опровергнутым доныне ни теоретически, ни практикой. В соответствии с положением Бонгеффера при воздействии на мозг разноплановых вредностей «на вы­ходе» следовало бы ожидать нивелированную психоорга­ническую структуру (кстати, именно ее мы, как правило, и видим), нежели такой специфический во всех отношениях комплекс, каковым является эпилепсия.

Следует отметить, что и по наблюдениям самой Г.Е. Сухаревой типичные для эпилепсии характерологиче­ские изменения наблюдаются, «если в этиологии преоб­ладает наследственное предрасположение и нет грубого экзогенного воздействия... при преобладании в этиологии эпилепсии грубых экзогенных воздействий симптомы, ти­пичные для эпилептической болезни затушевываются про­явлениями, характерными для органического заболевания головного мозга».

Болезни, в происхождении которых ведущую роль играет наследственная предрасположенность, как правило, имеют специфическую клиническую картину и, по-видимому, в основе своей — конкретный мутантный ген. Круг эпилеп­сии должен быть сужен за счет припадков травматического, инфекционного и пр. явно экзогенного происхождения, а также припадков, связанных с обменными расстройствами, аффектом, нейровегетативной неустойчивостью; а пробле­ма эпилепсии, вероятнее всего, будет разрешаться в русле развития нейрогенетики.

По мнению Г.Е. Сухаревой, характер и тяжесть деграда­ции при эпилепсии обусловлена типом припадков, их ча­стотой; Г.Б. Абрамович связывал неблагоприятное течение с возрастом начала приступов, их частотой и тенденцией к полиморфизму. Что касается типа припадков, то чаще специфическое эпилептическое слабоумие наблюдается у больных с малыми и психомоторными, а также с глубокими и не очень частыми большими судорожными приступами.

Предрасположенность к эпилепсии, понимаемая как по­вышенная судорожная готовность, действительно может наследоваться, быть врожденной или рано приобретаемой, но высокая судорожная готовность, играющая значитель­ную роль в реализации судорог, не является главной, тем более единственной причиной эпилептической болезни. Многофакторное воздействие на мозг, формирующее врож­денную или раноприобретенную судорожную готовность, дезорганизует кортикальную динамику, приводит к стой­ким сосудистым и ликворо-динамическим расстройствам, нарушает мозговой и общий метаболизм, вегетативные и трофические функции, ведет к разрастанию микроглии и скорее способно создать малоспецифическую органическую структуру, реализующую судороги, нежели такое весьма специфическое патологическое образование, каким являет­ся эпилептическая болезнь.

При эпилепсии вместе с повышенной судорожной реак­тивностью наследуются особый темперамент и комплекс черт характера, называемые эпилептоидностью. Эпилептоидность далеко не всегда сочетается с повышенной су­дорожной готовностью, но почти всегда составляет один из генных компонентов генуинной эпилепсии. Основной ради­кал эпилептоидности (вязкость аффекта наряду со взрывча­тостью) тесно связан с инстинктивной сферой (повышены агрессивно окрашенные влечения, усилен инстинкт само­сохранения) и темпераментом (замедлен темп психических процессов, характерны инертность, плохая переключаемость, преобладает угрюмое настроение). Без эпилептоид­ности, без эпилептического темперамента и характера нет истинной эпилепсии.

С.Н. Давиденков сформулировал концепцию эпилепсии, согласно которой она является результатом взаимодействия эндогенных генетических факторов (конституциональных личностных особенностей и повышенной судорожной го­товности) и экзогенных средовых, способствующих реа­лизации наследственной предрасположенности. Значение наследственной предрасположенности при эпилепсии подтверждено изучением семей эпилептиков и близнецо­вым методом. Конкордантность по эпилепсии у однояйце­вых близнецов в среднем в 5 раз выше, чем у двуяйцевых. Характерные изменения на ЭЭГ у здоровых членов семей эпилептиков в 5-6 раз чаще, чем в популяции. В. Говере,

В. Леннокс, М. Петерман и многие другие отмечают серьез­ную роль наследственности при эпилепсии. При этом отя­гощенная наследственность не говорит ни о тяжести, ни о прогнозе болезни. Есть данные о том, что наследственная генуинная эпилепсия более курабельна (А. Крайндлер).

Значительное число отечественных и зарубежных иссле­дователей, понимая генуинную эпилепсию как эпилепсию с неустановленной этиологией, пытаются дезавуировать это понятие в принципе. В обоснование своей позиции они приводят данные о находках на рентгенограммах, об орга­нических неврологических стигмах, тех или иных болезнях в анамнезе и т.д. у «генуинных эпилептиков» и полагают, что достижения в области рентгенологии, гистологии, био­химии, улучшение качества клинической диагностики при­ведут в конце концов к исчезновению понятия «генуинная эпилепсия». Обнаруживаемые у части больных рентгеноло­гические находки (арахноидиты и обызвествления, кисты и гидроцефалия), а также результаты других параклинических исследований вполне могут быть не причиной, а следствием припадков или вообще не иметь к ним прямого отношения. Никто пока достоверно не доказал, что анатомические, био­химические, иммунологические и прочие изменения, встре­чающиеся при эпилепсии, имеют с ней генетическую связь.

Несмотря на серьезные разногласия во взглядах на этио­логию эпилепсии, большинство исследователей считают, что для ее возникновения необходимо сочетанное воздей­ствие экзогенного и эндогенного факторов. Вопрос в том, какой смысл вкладывается в эти понятия и какая роль отво­дится каждому из них.

Экзогенный фактор (травма, инфекция, опухоль и т.д.) мо­жет способствовать формированию эпилептогенного очага, может оказаться провоцирующим фактором, может сы­грать ведущую роль в развитии судорожных пароксизмов. В то же время тот факт, что огромное число людей перенесло контузии, имеют осколки в мозгу, что практически все пе­ренесли такую травматичную процедуру, как прохождение через родовые пути, а припадки все-таки сравнительно не­частое явление, свидетельствует в пользу подчиненной ро­ли экзогенного фактора в их возникновении. Судорожные пароксизмы сами по себе неспецифичны, представляют собой общебиологический способ реагирования на внеш­ние вредности и к собственно эпилепсии имеют отношение постольку, поскольку являются одним из многих других ее проявлений. Вопрос не столько в наличии припадка, сколь­ко в силе и глубине воздействия, необходимого чтобы его вызвать.

К эндогенным факторам, участвующим в реализации припадков, относят особое предрасположение, обозначае­мое термином «повышенная судорожная готовность». Под этим понимается сумма всех унаследованных и приобретен­ных свойств организма, которые при определенных воздей­ствиях ведут к судорожному приступу. Степень судорожной готовности зависит от состояния эндокринно-обменных процессов, вегетативной нервной системы, возраста, пе­ренесенных заболеваний, случайной интоксикации и пр. Формируется комплекс морфофизиологических особенно­стей, создающих склонность к судорожным разрядам. При этом сослаться на конкретные эндокринные, вегетативные, обменные нарушения не удается. Все лабильно и неуравно­вешенно и в то же время, в общем, в пределах нормы.

В последние годы усилия исследователей направлены на изучение водно-солевого баланса, кислотно-щелочного со­стояния, медиаторного обмена (ГАМК, серотонина и пр.). На фоне повышенной судорожной готовности добавочное воз­действие (высокая лихорадка, алкогольная интоксикация и т.д.) может спровоцировать судороги, что вовсе не означает возникновения эпилепсии. Известна роль судорожной го­товности в реализации фебрильных и спазмофильных су­дорог, и лишь в редких случаях эти состояния оказываются первыми проявлениями эпилепсии. В этой связи вряд ли правомерно называть реакцию на определенный раздражи­тель в виде судорожного пароксизма эпилептической.

Возвращаясь к сказанному выше, можно сделать вывод, что для возникновения припадка необходима судорожная готовность, и чем она выше, тем более слабый экзогенный раздражитель способен его спровоцировать, и наоборот, при малой эндогенной готовности только очень сильные вредности вызовут судороги. Судороги или эпилепсию?

Припадок может быть вполне специфичным и быть прояв­лением именно эпилепсии, а может никакого отношения к ней не иметь.

Таким образом, можно говорить о соотношении почвы и вредности и выстроить ряд, на одном конце которого бу­дет генуинная эпилепсия, на другом — так называемая сим­птоматическая и даже грубоочаговая. Генуинная — та, при которой огромна степень конституциональной предрас­положенности, припадки возникают без видимых причин и характеризуются эндогенной ритмикой. В клинической кар­тине преобладают большие судорожные, малые и припадки с психопатологиеской составляющей (психические эквива­ленты, психомоторные, психосенсорные) — так называемые височные приступы. При симптоматической эпилепсии припадки возникают при воздействии адекватных раздра­жителей. При них более выражен очаговый компонент. В то же время при симптоматической эпилепсии может быть вы­сокая судорожная готовность, а при генуинной — звучать экзогенная вредность в качестве провоцирующего фактора.

Новости медицины

Рассматривая статины?

Много миллионов человек в мире принимают статины, но исследования показывают, что только 55% из тех, кому рекомендуется принимать статины, принимают их. Это большая проблема, потому что исследования также показывают, что те из группы...

Высокое АД во время беременности может повлиять на сердце женщины в долгосрочной перспективе

Связанное с беременностью высокое кровяное давление может привести к долгосрочным сердечным рискам, показывают новые исследования.

Отмена приема опиоидов по рецепту имеет болезненные последствия для пациентов

Кэролин Консия, столкнулась с более серьезными последствиями репрессий против назначения опиоидов, когда узнала, почему сын ее подруги покончил с собой в 2017 году.

Психическое заболевание не является причиной массовых расстрелов

Новое исследование показывает, что психические заболевания не являются фактором большинства массовых расстрелов или других видов массовых убийств.




Тесты для врачей

Наши партнеры