Поиск по сайту
- Вы здесь:
-
Главная
-
Медицинские автомобили
-
book
-
Детская и подростковая психология
- Психопатии
Наш блог
Это странная ситуация: вы соблюдали все меры предосторожности COVID-19 (вы почти все время дома), но, тем не менее, вы каким-то образом простудились. Вы можете задаться...
Как диетолог, я вижу, что многие причудливые диеты приходят в нашу жизнь и быстро исчезают из нее. Многие из них это скорее наказание, чем способ питаться правильно и влиять на...
Овес-это натуральное цельное зерно, богатое своего рода растворимой клетчаткой, которая может помочь вывести “плохой” низкий уровень холестерина ЛПНП из вашего организма....
Если вы принимаете витаминные и минеральные добавки в надежде укрепить свое здоровье, вы можете задаться вопросом: “Есть ли лучшее время дня для приема витаминов?”
Ты хочешь жить долго и счастливо. Возможно, ты мечтал об этом с детства. Хотя никакие реальные отношения не могут сравниться со сказочными фильмами, многие люди наслаждаются...
Приседания и выпады-типичные упражнения для укрепления мышц нижней части тела. Хотя они чрезвычайно распространены, они не могут быть безопасным вариантом для всех. Некоторые...
Ученые из Стэнфордского университета разработали программу предсказывающую смерть человека с высокой точностью.
Глава Минздрава РФ Вероника Скворцова опровергла сообщение о падении доходов медицинских работников в ближайшие годы. Она заявила об этом на встрече с журналистами ведущих...
Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения озвучила тревожную статистику. Она касаются увеличения риска острой кардиотоксичности и роста сопутствующих осложнений от...
Соответствующий законопроект внесен в палату на рассмотрение. Суть его заключается в нахождении одного из родителей в больничной палате бесплатно, в течении всего срока лечения...
Психопатии
Циклоидная психопатия рельефно проявляется в подростковом возрасте, когда становятся заметными нарушения душевного равновесия с волнообразной сменой веселости и хандры. Именно в пубертатном возрасте нередко происходит превращение веселых оптимистов в мрачных пессимистов и наоборот — неуклюжий застенчивый ребенок становится блестящим, талантливым, остроумным юношей. Сменяющие друг друга подъемы и спады настроения продолжительностью от 2-3 дней до нескольких недель могут остаться на всю жизнь, усиливаться весной или осенью. Аффективные колебания, свойственные циклоидной психопатии как аномальной личности, как бы глубоки они ни были, не достигают психотического уровня. Психотический уровень, как ранее обсуждалось, — это новое качество, при котором веселость неомрачаема, а тоска непонятна. Стержневые особенности циклоидной личности (независимо от эмоционального фона) — естественность чувств, легкость в общении, откликаемость, дружелюбие — вызывают ответную симпатию.
У эмоционально-лабильных (реактивно-лабильных) психопатов, в отличие от циклоидных, настроение меняется не беспричинно, но по самым незначительным поводам от беззаботного веселья до глубокого отчаяния многократно в течение дня. Любой пустяк приводит в уныние, и любой пустяк утешит. Из-за подвластности настроению и ситуации их система общения весьма неустойчива, а реализация социальных возможностей ограниченна. Серьезные неприятности, большие потери и разочарования могут вызвать реактивные расстройства в виде депрессий и невротических состояний.
У описанных личностных типов характер теснее, чем у других, сцеплен с темпераментом и эмоциональным тоном. То же относится к эпилептоидным личностям.
Сенситивная психопатия. Ведущие черты характера у представителей этого типа личности — чрезвычайная ранимость, впечатлительность, обидчивость, из-за которых им особенно трудно в младших классах, где они нередко становятся объектом насмешек и преследований со стороны одноклассников. У них рано формируется чувство долга, ответственности. В подростковом периоде из-за свойственного им комплекса неполноценности боятся публичных выступлений, тяжело и подолгу переживают упреки со стороны уважаемых ими людей. Для считающих справедливой формулу «в другом увидеть можно лишь то, что есть в тебе» понятна отзывчивость и чуткость сенситивных к чужим болям и обидам. При наличии, конечно, изначальной доброты. Иногда они пытаются скрыть робость и застенчивость, надевая маску чрезмерной общительности и даже развязности. Внешняя суровость или подчеркнутая суховатость нередко всего лишь форма защиты нежной и ранимой души. Крайне чувствительны к замечаниям, касающихся их внешности, особенно при наличии даже малозаметного дефекта. Пытаются, чаще без успеха, компенсироваться именно в той области, где чувствуют свою слабость (занятия силовыми или опасными видами спорта и пр.). Нередко стремятся выполнять общественную работу, хотя фактическими лидерами не являются. К нарушениям поведения не склонны. Фобические неврозы, реактивные депрессии и параноиды нередко формируются на основе сенситивной психопатии. Глупцы среди сенситивных личностей, как и среди психастеников, — явление сравнительно редкое. Возможно, потому, что ранимым и обижаемым чаще приходится с грустью задумываться о жизни. Способствуют этому врожденная их склонность к размышлениям и среда, обычно враждебная к слабым и «сильно умным».
При психастенической психопатии отмечаются выраженная склонность к тревожным опасениям и особая мнительность. Это именно априорная тревожность, не связанная с психотравмирующим опытом. Она может выражаться в боязни темноты и одиночества, животных и людей, грозы и пр. Психастеники боятся нового, чрезмерно волнуются о здоровье и благополучии близких и своем собственном. Особенно отчетливыми психастенические черты становятся при поступлении в школу, когда начинают предъявляться требования к чувству ответственности. Неуверенность и сомнения в том, правильно ли он решил задачу или вел себя в той или иной ситуации, долго не оставляют психастеника и временами становятся мучительными. То же относится и к намечаемым мероприятиям. Взвешивание доводов за и против, борьба мотивов занимают столь много места и времени, что дело так и не начинается. Психастеник предпочитает, чтобы решение за него принимали другие, но уж если оно принято, то стремится выполнить его скорее, так как ожидание не менее мучительно, чем необходимость принятия решения. К половому созреванию тревожная мнительность усиливается, появляются ипохондричность, склонность к образованию навязчивостей. Навязчивыми становятся не только сомнения и опасения, но и мысли, и действия, нередко приобретающие характер защитных ритуалов. Психастеникам свойственны аккуратность и приверженность к порядку и режиму, они исполнительны, но самостоятельная деятельность, тем более ответственность за других, может быть причиной декомпенсаций. Склонность к самоанализу и самокопанию, к размышлениям на метафизические темы заставляет подростка-психастеника ставить перед собой вопросы о смысле жизни, анализировать другие абстрактные категории. Несоответствие между идеалами и действительностью может привести к глубокому разочарованию в жизни и попыткам ухода из нее. Воспитание в условиях повышенной моральной ответственности, чрезмерные ожидания родителей и неспособность оправдать их могут стать у подростка-психастеника звеньями механизма развития невроза навязчивых состояний, ипохондрического невроза, психосоматических заболеваний.
Основные типы психопатий у детей и подростков наиболее удобно представить, опираясь на классификацию П.Б. Ганнушкина.
Гипертимные психопаты, тесно связанные с живым сангвиническим темпераментом, отличаются постоянно повышенным настроением, энергичностью, предприимчивостью. Имея неплохие способности, учатся неважно, так как внимание их неустойчиво, а интересы разбросанны. Из-за отсутствия целеустремленности и прогулов знания поверхностны, на экзаменах зачастую терпят крах. Они общительны, добродушны, самоуверенны, задиристы и вспыльчивы, но отходчивы и не злопамятны. Это неугомонные самонадеянные оптимисты, стремящиеся к лидерским позициям среди сверстников, склонные к риску и авантюрам, инициаторы шалостей и проказ. Кипучая энергия, стремление вмешиваться в чужие дела, недостаточная деликатность приводят к конфликтам. Им тесно в узких рамках школьного (или другого детского учреждения) режима, и в поисках места приложения своей энергии они легко примыкают к асоциальным компаниям. Имеющие вкус к криминалу нередко становятся предводителями подростковых шаек. Мелочный домашний контроль вызывает у них стремление освободиться от чрезмерной опеки вплоть до ухода из дома. Рано пробуждающаяся сексуальность, дефицит моральной щепетильности, непостоянство симпатий и привязанностей обусловливают раннее начало беспорядочной половой жизни. В асоциальной компании они приобщаются к алкоголю. Синтонные, нередко обаятельные и остроумные, с первых минут общения привлекают собеседника, но прячущаяся за внешним блеском поверхностность, общительность, переходящая в чрезмерную болтливость и амикошонство, необязательность и самомнение приводят к скорому к ним охлаждению окружающих. Склонность ко лжи и хвастовству сближает их с истероидными личностями, а отсутствие выдержки в учебе и работе, стремление к развлечениям — с неустойчивыми. Невинные болтуны при наличии самомнения и раздражительности превращаются в несносных спорщиков, вспышки гнева которых весьма напоминают поведение эксплозивных психопатов.
Несмотря на то что общительность считается одним из стержневых радикалов гипертимной личности, ресурс их общительности распылен, рассеян по многочисленным контактам, и по глубине они уступают тем же шизоидам, которые в общении хоть и избирательнее, но проникновеннее. И что такое общительность в принципе — количество общений или их глубина?
Гипотимные (депрессивные, минорные) психопаты встречаются значительно реже, чем гипертимные. Они обращают на себя внимание задумчивостью, робостью, плаксивостью, сниженным эмоциональным фоном. Это пессимисты, не умеющие простодушно радоваться и не видящие поводов для веселья. Пессимизм гармонично сочетается с мизантропией. Жизнь они воспринимают как страдание, а счастье — лишь временное от него избавление, «...в страдании своем каждый одинок, люди жестоки, эгоистичны, ограниченны и зловредны... завтра будет еще хуже, чем сегодня, пока не наступит самое худшее» (А. Шопенгауэр). Особенно ярко минорные черты проявляются в пубертатном возрасте, когда у ранее веселого и общительного ребенка наступает внутренний разлад. Гипотимы острее и болезненнее других реагируют на неприятности. Успех не вселяет надежды. Склонны видеть теневые стороны жизни, сомневаются в ценности и смысле бытия. Мрачное расположение духа скрывают за внешней веселостью. В камерной обстановке среди близких людей они оживляются на время, но, оставшись в одиночестве, вновь погружаются в привычное состояние хандры и размышлений о человеческом несовершенстве, суетности и бесцельности существования. Невысоко ценят жизнь, которая всего лишь «...эпизод, бессмысленно нарушающий блаженство и покой небытия», и легко с нею расстаются. Интересно, что первично: свойственные гипотимным личностям «задумчивость», склонность к размышлениям приводят их к пессимистическому мировоззрению, или первично сниженный эмоциональный тон располагает к раздумьям (а думающие, как известно, редко бывают большими оптимистами)? Неуверенность, нерешительность, тревожность сближает их с психастеническими личностями.
Патогенез психопатий изучен недостаточно. Э. Крепелин считал, что в основе их лежит частичная задержка психического развития (парциальный инфантилизм). Психопатическая конституция, дисгармония темперамента и характера проявляют себя детскостью, незрелостью психики — некритичным мышлением, повышенной внушаемостью, неуравновешенными эмоциями, слабоволием. Исходя из положения, что психопатия — это следствие врожденного дизонтогенеза нервной системы, Г.Е. Сухарева очертила три типа дизонтогенеза, лежащих в основе психопатий. Задержанный тип является источником дисгармонического инфантилизма. Для него характерно недоразвитие воли; особенности детской психики утрированы, воображение и фантазии преобладают над реальным. Этот тип лежит в основе истероидной и неустойчивой психопатий. Искаженный (диспропорциональный) тип, при котором имеет место задержка в созревании одних механизмов личности при ускорении созревания других (асинхрония развития) лежит в основе гипертимной, шизоидной, психастенической психопатии. Поврежденное развитие является базой для так называемой органической психопатии.
Распространенность психопатий составляет примерно 15 на 10000 данного возраста, причем у мальчиков они встречаются вчетверо чаще, чем у девочек.
В соответствии с большим разнообразием нормальных характеров описывается множество их патологических вариантов. С начала прошлого века предпринимались многочисленные попытки их систематизации. В нашей стране с 1930-х годов широко используется классификация психопатий П.Б. Ганнушкина, сочетающая формы из группировок Э. Крепелина и К. Шнайдера с формами, описанными Э. Кречмером. Ценность группировок Э. Крепелина, К. Шнайдера, Э. Кречмера, П.Б. Ганнушкина не в них самих, но в прекрасных описаниях личностей, благодаря которым клиницисты-практики за терминами-обозначениями (шизоид, эпилептоид и т.д.) понимают примерно одно и то же и могут говорить на одном языке.
Невысокая популярность диагноза «психопатия» у детей допубертатного возраста объясняется тем, что, по мнению многих, характер ребенка находится в становлении, а сам диагноз стигматизирует в психиатрическом плане. И все же нет оснований сомневаться в существовании у детей связанных с конституциональной предрасположенностью аномалий характера, то есть таких его свойств, которые нельзя объяснить ни кризами психического созревания, ни дурными влияниями, ни реакциями на психотравмы, ни энцефалопатиями. В раннем детстве типологическое разграничение психопатий затруднительно. Начиная со школьного возраста, несмотря на тенденцию к сочетанию у юных психопатов отдельных аномалий, уже можно уловить доминирующие черты характера, позволяющие дать типологическую характеристику личности в целом.
Характерологические сдвиги у психопатов могут быть аутохтонными и ситуативными, и именно это имеет в виду П.Б. Ганнушкин, говоря о конституциональном и ситуационном типах психопатического развития. То есть, по П.Б. Ганнушкину, психопатическое развитие — это эволюция психопатической личности, а по O.K. Кербикову, это движение по пути к психопатии, названное им патохарактерологическим развитием. Термином «патохарактерологическое развитие» или «патологическое развитие» личности лучше не пользоваться, во-первых, потому что самим термином ребенок или подросток автоматически погружается в область патологии, а во-вторых, потому что критерии диагностики того, что называется патохарактерологическим развитием, далеко не бесспорны, границы психопатий искусственно расширяются, и, как следствие, диагноз «краевая психопатия» в 80-е годы прошлого века ставился вдвое чаще, чем в 60-е. Последнее может быть объяснено, кроме тогдашней модности диагноза, отсутствием четких диагностических критериев патохарактерологического развития и краевой психопатии, неоправданным их расширением, в связи с чем в область патологии включалось то, что ею, возможно, не являлось.
Развитие (динамику) психопатий, как и развитие характера, следует понимать не как приобретение новых, в том числе патологических свойств, а как заострение уже имеющихся, а при психопатических кризах (декомпенсациях) и происходит углубление, утяжеление психопатических свойств. Аутохтонные или ситуативно обусловленные характерологические сдвиги (декомпенсации) проявляются тем, что еще более очерченной становится дисгармоничность психики. На передний план выступает психическая и социальная незрелость, поведение не корригируется. На фоне утраты критической оценки, тотальной дезадаптации и практической беспомощности могут наблюдаться состояния возбуждения, астения, расстройства настроения (дисфории, депрессии), сверхценные переживания с кататимностыо мышления, то есть развиваются субпсихотические состояния. Окружающая среда организуется психопатом так, что становится для него источником постоянных конфликтов, то есть декомпенсирующим фактором. В любой среде психопат ищет и находит раздражающие моменты, к которым он особенно чувствителен, перестраивает свою среду так, чтобы она обеспечивала необходимые ему раздражители. Таким образом, вольно или невольно психопат стремится к декомпенсациям, по крайней мере, не старается их избегать.
Согласно определению К. Шнайдера, психопат страдает от своего характера сам и (или) заставляет страдать от него других. Психопатическое поведение есть результат пребывания психопата в согласии с собой, со своим характером. Идя на поводу у побуждений, поступая в соответствии с характером, находясь в гармонии со своей природой, психопат лишь в малой степени сожалеет по поводу последствий своих поступков. Для личности, у которой эмоции главенствуют над рассудком (а это корневое свойство любой психопатии), процесс важнее результата. Говоря о «страдании» психопата от своего характера, следует иметь в виду объективную невыгодность для него его поведения. Страдание психопата скорее объективно, чем субъективно. Субъективные мучения, совпадающие с объективной невыгодностью психопатического поведения, свойственны в основном склонным к рефлексии и самобичеванию психастеникам, тревожным и сенситивным личностям. Ну и для близких жизнь рядом с психопатом — безусловно, страдание.
В поисках истоков социально-личностной направленности, а в широком смысле — личностной «доброкачественности» не следует забывать, что индивидуальная восприимчивость к вносимым извне этическим положениям у разных людей существенно различается, и это серьезный довод в пользу ее биологической детерминированности. Почему у очень многих, даже рано усыновленных, отказных детей плохой социальный прогноз? На воспитательный призыв нужно иметь, чем откликнуться. В процессе воспитания реализуются заложенные потенции. Если таковые отсутствуют, та же совесть, например, то ее и не разбудить, возможна только дрессировка. Воспитание взывает к совести, и на этой основе выстраиваются отношения с миром; дрессировка больше полагается на страх. В неспособности любить, сочувствовать, стыдиться, угрызаться совестью проявляют себя родительские гены, и хорошая среда пасует перед плохой генетикой. Нравственный дефект имеет биологический фундамент, и в слове «выродок» слышится не только моральное осуждение, но и констатация биологической деградации. Народная мудрость насчет яблока и яблони имеет массу подтверждений и в жизни, и в психиатрической практике.
Я думаю, что и эстетические пристрастия определяются не только средой (временем, окружением), но и опираются на некие, как говорил Крепелин по другому поводу, предуготованные механизмы. Модернизм и авангардизм как воплощение разрыва с академической традицией наверняка ближе либералу и космополиту, нежели консерватору и почвеннику. Иначе говоря, человек не чистая доска, на которой можно писать все что угодно; он выбирает из предлагаемого средой лишь то, с чем он готов жить, находясь в согласии с самим собой, со своей природой.
П.Б. Ганнушкин, отдавая должное влияниям среды, отводил ей роль моделирующего, но не создающего психопатию фактора и резко отрицательно относился к термину А.К. Ленца «социопатия», рассматривавшего психопатию как продукт социальных влияний. На необходимость отграничения психопатий от модельных обратимых состояний, включающих педагогически и социально запущенных, так называемых «трудных» детей указывали Е.А. Попов и С.С. Мнухин.
Как отличить «трудного», семейно и социально запущенного ребенка или подростка, воспринявшего моду поведения антисоциального окружения, от психопата?
Приблизительная дифференцировка возможна в поперечнике. У социально запущенного в речи и манерах заметен улично-тюремный налет. Психопат не так нагл, далеко не всегда вульгарен. Он более «номенклатурен», то есть в нем высвечивается конкретный психотип. В большой степени поможет помещение в благоприятную среду и время. Со временем в нормальной обстановке «трудный» и запущенный ребенок постепенно оттаивает и становится все более социально приемлемым, все меньше звучат речевые и поведенческие стереотипы антисоциальной среды, все больше проявляется личностно-доброкачественное, если, конечно, совесть была заложена в его генетическую программу или если он изначально не был психопатом. В этом случае бессильной окажется самая здоровая среда. Психопата впереди обязательно ждут аутохтонные или ситуационно спровоцированные декомпенсации. Причины его дисгармонии с окружающим миром имеют внутренний характер, в то время как у «трудных» и запущенных их следует искать и видеть именно в несовершенстве мира, то есть они по отношению к личности чаще внешние. Надо полагать, что какую-то часть асоциальной и антисоциальной среды составляют прирожденные, можно сказать, конституциональные бродяги и жулики, находящиеся в полной гармонии со своим образом жизни и промыслом. По всей вероятности, это психопатические личности, и в этих случаях никакие воспитательные воздействия перспективы не имеют. Варлам Шаламов, много общавшийся в колымских лагерях с бывшими колонистами макаренковских трудовых коммун, сокрушался по поводу того, что «жульническая кровь неистребима»
Отмечая большую динамичность (обратимость) приобретенных или краевых психопатий, О.В. Кербиков подчеркивал необходимость разграничения их с непатологическими личностными искажениями, но четких дифференциальнодиагностических критериев предложено не было. Десоциализация личности, обусловленная средовыми влияниями, при которой поведение определяется примитивными влечениями и навязанными этой средой шаблонами, действительно обратима при перемене условий жизни. Поведение этих подростков соответствует условиям и требованиям среды, которая их окружает и обеспечивает выживание в ней. Свойственный социальной и педагогической запущенности признак обратимости кладется в основу концепции нажитой психопатии. Таким образом, краевая психопатия от ядер- ной (истинной) отличается принципиально (отсутствуют признаки врожденности и стабильности), в то время как от социальной запущенности практически неотличима. Оба феномена сформированы средой. Проявляя себя повсеместно, несут страдания окружающим, оба выносят на социальную обочину, оба обратимы. Диктуемые средой поведенческие стереотипы не являются, на мой взгляд, ни психопатообразующими, ни характерообразующими. Характер и стиль поведения не должны отождествляться. Граница между ними вполне различима. Что касается свойственной психопатам гипертрофированности личностных проявлений, «нарушающей социальную гармонию» и т.п., то об относительности и приблизительности оценивающих личность и поведение социологических критериев речь уже шла.
Обосновывая выделение нажитой психопатии, О.В. Кербиков упоминает работы Мишо, Жоли, Эйе, Дюблино, Рейха, Биндера, Вебера, описавших у детей и подростков личностные реакции имитации, оппозиции и так называемые бессимптомные неврозы или невротические характеры, находящиеся на границе неврозов, психопатических личностей и психозов. О.В. Кербиков видит в этих явлениях переход от невроза к психопатическому характеру и выводит идею о реактивном формировании патологических черт характера как этапа на пути к психопатии. По-моему, описанные французскими и швейцарскими авторами реакции оппозиции, имитации, возмущения, госпитализма, так называемые неврозы характера не создают характер, а являются по отношению к нему вторичным (привнесенным) наслоением и не должны с ним (характером) отождествляться. Жизнь человека в мире людей целиком состоит из его реакций на окружающих и реакций окружающих на него самого. И через эту жизнь человек проходит со своим характером, весьма жесткой и стабильной личностной составляющей, достаточно устойчивой к ситуационным воздействиям. Будь иначе, человек представлял бы собою аморфное, лишенное индивидуальности, постоянно меняющееся и непрогнозируемое существо.
Ситуативно обусловленные реакции и состояния не тождественны характерологическому сдвигу, далеко не всегда являются болезненными и рассматриваться в качестве этапа формирования характера, его новых, патологических свойств не должны.
Возвращаясь к вопросу о влиянии среды на формирование личности и, в частности, на формирование характера, считаю такую возможность призрачной. Миллиарды лет эволюции органического вещества создали человека — немыслимой сложности биологическую структуру, наделенную психикой и во многом благодаря ей прекрасно приспособленную для жизни на планете и в социуме. Трудно представить, чтобы мудрая природа, сумев создать самое совершенное и непостигаемо сложное — психику, допустила возможность вмешательства в этот процесс, сделала психику и, в частности, характер уязвимым и податливым к воздействиям на него таких небиологических (я подчеркиваю — небиологических!) факторов, как социальный строй, воспитание или удары судьбы. Не нужно смешивать влияние среды с самим фактом жизни среди людей. Становление личности и разума невозможно без общения с людьми, но качества ума и личности от конкретных обстоятельств жизни зависят мало. Другое дело, если среда воздействует не на психику, а на сому, на плоть, так сказать. Избиения и пытки, холод и голод разрушают в человеке то, что делает его личностью — достоинство и жертвенность, разборчивость в средствах и брезгливость в фигуральном и буквальном смысле. Жесткое биологическое воздействие способно снять цивилизационные запреты и культуральные табу, вынудить к поступкам, которые человек, возможно, никогда бы не совершил при любом психологическом давлении.
Истоки бытующих доныне преувеличенных, с моей точки зрения, представлений о роли социального в происхождении психических расстройств вообще и психопатий в частности, следует искать в атмосфере, царившей в науке и обществе с начала 30-х годов прошлого века. Очевидно, что перекос в сторону большей значимости социального связан не только с тотальным изгнанием генетики из советской науки, но и с жесточайшим давлением социалистической идеологии с использованием пропагандистского и репрессивного аппарата по созданию нового советского характера, «выработке коммунистического человека» (Н. Бухарин) условиями советской действительности. Впрочем, первое вытекало из второго. Не в последнюю очередь отсюда, я думаю, торжество в советской психиатрии доктрины о нажитой или краевой психопатии.
