Большие люди, ушедшие из жизни, продолжают своим примером действовать как живые. Сначала о них повествуют очевидцы, потом о них живет предание, затем наступает для них история и, наконец, их образ запечатлевается в бронзе.
А.Ф.Кони, известный русский адвокат, академик.
Слава политиков недолговечна, она зависит от эпохи, от политической конъюнктуры. Кумиры, которых десятилетиями обожествляли, им поклонялись миллионы, сегодня развенчаны, многие просто забыты, их сохранившиеся памятники глядят на нас с немым укором как напоминание о наших заблуждениях…В отличие от них люди, которые посвятили себя служению высоким идеалам, остаются в памяти людской вне зависимости от политического климата. Среди них немало представителей нашей, самой гуманной профессии. Назовем только нескольких из них. Они, действительно, достойны быть примером для подражания.
В марте 1853 года, вечером в камерах многих тюрем России, к удивлению начальства, зажглись свечи. Пришла по этапам тревожная весть: умер врач Федор Петрович Гааз. Каким же он был, доктор Гааз, что за человек, почему одни считали его святым доктором, а другие – утрированным филантропом? Почему больные видели в нем замечательного врача и защитника, а власть не могла терпеть его за строптивый характер и за то, что ему до всего было дело.
Врач Фредерик Иозеф Петер Хааc, выходец из Германии, (в русском варианте – Федор Петрович Гааз). Он прибыл в Россию богатым человеком. Все свои средства расходовал на улучшение содержания заключенных, больных, неимущих, о нем ходили легенды. Добиваясь «милости» от чиновников, он вынужден был давать взятки, а иногда становился перед ними на колени! И надо сказать, что ему (одному человеку!) удалось добиться многого, особенно, в вопросах улучшения содержания заключенных.
Двадцать лет …(!) он требовал отмены орудия унижения узников под названием «прут», к которому приковывали вперемежку мужчин и женщин, детей и стариков, и если по дороге кто-нибудь из несчастных даже умирал, труп приходилось тащить до ближайшей почтовой станции. И, в конце концов он добился своего! Доктор Гааз добился того, что кандалы стали обшивать кожей, чтобы не травмировать тело каторжанина. По преданию, он сам сконструировал облегченные кандалы и прошел в них длительное расстояние, чтобы ощутить, как будет чувствовать себя каторжанин. Эти облегченные кандалы заключенные называли «гаазами». Он добился отмены бритья половины головы женщинам-политзаключенным, а жены и дети, которые следовали за своими родными на каторгу, стали получать теплую одежду и пищу. И это только незначительная часть, «малая толика» того, чего он добился. В архивах сохранилось 287 (!) его прошений об облегчении участи ссыльных и их детей.
В 1826 году Федор Петрович предложил организовать в Москве скорую помощь, резонно полагая, что смерть иногда наступает «от не вовремя поданной помощи или от полного ее отсутствия». В подтверждение своих слов он представил Московской медицинской конторе полицейские данные о скоропостижно умерших в Москве за 1825 год: «Всего в течение года – 176, в том числе от апоплексического кровомокротного удара вследствие грудной водяной болезни – 2. Поэтому он ходатайствовал «об учреждении особого врача для наблюдения за организацией попечения о внезапно заболевших, нуждающихся в немедленной помощи». Генерал-губернатор г. Москвы, князь Д. В. Голицын, к которому обращался Федор Петрович, всякий раз отвечал, что «затея эта излишняя и бесполезная, так как при каждой полицейской части есть уже положенный по штату лекарь».
Только в 1844 году ему удалось открыть в Москве больницу для приема поступающих «по внезапным случаям … и для лиц, подобранным на улице в бесчувственном состоянии». Простые люди назвали эту больницу гаазовской. Доктор Гааз стал настоящим воспитателем медицинского персонала, требуя от врачей высокого профессионального искусства и полной отдачи делу, которому они служат. Федор Петрович полагал, что научная работа должна быть тесно связана с практической деятельностью, помогать врачу стать в его деятельности на более высокую ступень. Его энергичная деятельность стала тревожить коллег, привыкших к спокойствию и рутине.
