Обретение опыта клинической деятельности во внебольничных условиях. Продолжение

Я убедился в этом на собственном опыте и опыте коллег - неоднократно. Ярким примером в этом отношении является случай, связанный с лечением отека легких в условиях СМП.

Когда одна из больных (известная в клинике пациентка Т.А-ва, 60 лет) с часто рецидивирующими отеками легких на фоне митрального стеноза, была доставлена мной в стационар после купирования отека легких пентамином (шел 1962 год), Борис Павлович вызвал меня и гневно спросил: “Почему вопреки его точке зрения и без его разрешения, вы занимаетесь рискованными экспериментами?”. В качестве оправдания я привел данные успешного лечения пентамином 10 больных с альвеолярным отеком легких. Видя мое упорство, профессор предложил мне выступить со своими данными на заседании научного терапевтического общества. Сердито предупредил: “Если провалитесь, защищать Вас не буду!”. После успешного выступления, Борис Павлович публично признался в том, что данные скорой помощи убеждают его в необходимости пересмотреть устаревшие взгляды на проблему отека легких в целом (как на терминальное состояние с фатальным исходом) и на применение ганглиоблокаторов и тактики госпитализации при отеке легких, в частности. ” Затем последовало предложение (неожиданно для меня) продолжить изучение действия пентамина в клинике, под наблюдением (в качестве научного руководителя) И.М.Хейнонена. Результаты проведенных исследований впоследствии были доложены (совместно с С.Хорьяковой, 1966) на I Всесоюзном съезде кардиологов, подтвердив приоритет Свердловской кардиологической скорой помощи в этом вопросе. С тех пор пентамин, как и интратрахеальное введение спирта при отеке легких, вошли в арсенал лечебных средств практических врачей СМП г.Екатеринбурга и других городов. А для меня описанный случай стал очередным уроком того, как по-настоящему большой ученый может не только простить дерзость, но и оценить по достоинству, пусть и небольшое, но важное в практическом и научном отношении “открытие” молодого врача.

А главное, Б.П.Кушелевский сумел отступить от догмы - редкая черта в среде научной элиты, которую Б.П. сохранил до конца своих дней. Как память о знаменательном событии, до сих пор на моем письменном столе стоит бронзовая статуэтка, подаренная благодарной б-й Т.А-вой за спасение ей жизни при очередном отеке легких.

В полной мере все вышесказанное относится и к периоду преобразований, как самой станции скорой медицинской помощи, так и вслед за ней - госпитальной базы, связанных с созданием специализированных кардиологических бригад.

Не все шло гладко. Процессу плодотворного сотрудничества СМП (в лице кардиологических бригад) и кафедры факультетской терапии, расположенной на базе ГКБ № 1, мешали устаревшие традиции и взгляды. Одним из таких укоренившихся предрассудков - был взгляд на первичность (первостепенность) опыта госпитального этапа и вторичность (второстепенность) возможностей догоспитального этапа (ДГЭ). Б.П.Кушелевский, теперь уже “традиционно” для него, - первый нарушил устоявшуюся традицию. Ведь он начал реорганизацию устаревшей системы оказания экстренной помощи больным с жизнеопасными состояниями в первую очередь с ДГЭ. Тогда как специализированное (инфарктное) отделение на базе своей клиники (предтечу нынешнего городского инфарктного центра) Борис Павлович создал только через 4 года после кардиобригад.

Несостоятельность и вредность предрассудка была очевидной. Дальнейшая логика событии показала, что оба этапа, по крайней мере, находятся в равноправном положении, а в организации 2-х этапной взаимопреемственной системы оказания экстренной специализированной помощи - опережающая роль ССМП - несомненна.

Да и в условиях трудностей лечебно-диагностического плана и тактики ранней госпитализации больных инфарктом миокарда и другими сердечно-сосудистыми катастрофами, с которыми столкнулись на первых порах врачи кардиологических бригад и их наставники( в связи с не изученностью “острой клиники”) - требовалось всестороннее и в то же время интенсивное изучение проблем.

И здесь, конечно принцип: “вначале изучить, а потом лечить” - не годился. Скорее подходил другой принцип – система “сообщающихся сосудов”- объединяющий усилия и опыт специалистов ДГЭ и госпитального этапов, науки и практики. Что и было сделано заведующим кафедрой факультетской терапии и научным руководителем специализированной кардиологической службы. Изучение лечебно-диагностических проблем шло параллельно, совместными усилиями специалистов 2-х этапов. Касалось ли дело лечения больных острейшего периода инфаркта миокарда, диагностики и купирования предынфарктного состояния или испытания новых лекарственных препаратов. Именно в результате такого подхода клиницисты и практические врачи смогли получить (и с уверенностью лечить больных) такие препараты как: но-шпа, пентамин, фибринолизин (кстати примененный нами в условиях СМП впервые в стране, что фактически, проложило дорогу современной тромболитической терапии). Нелишне здесь подчеркнуть, что к клиническим испытаниям лекарственных препаратов (равно как и других новых “медицинских технологий”) Борис Павлович подходил с позиций не только строгого выполнения определенных клинико-фармакологических правил, но и требовал обязательного соблюдения медицинской этики с учетом интересов больного. В частности, сказанное касалось метода “плацебо”. Запомнился эпизод, когда мы, начитавшись зарубежной литературы (и по примеру своих коллег, врачей неврологических бригад), во время испытания фибринолизина в условиях СМП пришли к профессору с предложением набрать контрольную группу путем чередования дней введения препарата больным с инфарктом миокарда. При этом, например, в нечетные дни больные оставались бы без эффективного лечения. Борис Павлович категорически возразил против такой методики, назвав ее антигуманной! Сиюминутные научные интересы он никогда не ставил выше интересов больного. Пример тем более примечательный, что в 60-е годы еще не существовало у нас понятия “о правах больного”, не было и соответствующих официальных законов. Иное пришлось увидеть в одной из терапевтических клиник другого города. На заседании Ученого Совета медицинского института председатель вернул научную статью авторам, отвергнутую редакцией журнала “Кардиология” в связи с тем, что клинические эксперименты на больных проводились методами, противоречащими медицинской этике и принципам гуманности.

Назад в раздел

Добавить комментарий