Напишите нам

Поиск по сайту

Расстройства внимания в виде апрозексии, то есть неспо­собности концентрировать и удерживать его, свойственны представителям именно атонической формы психопатий. Это связано с так называемой психической разряженно- стью, гипотонией психики, которая является важнейшим звеном в механизме клинического оформления атонической формы резидуальной психопатии и олигофрении. В основе этого состояния обычно лежит слабость подкорковых диэн­цефальных образований, «энергетической базы», обеспечи­вающей тонус коры, достаточный уровень бодрствования и психическую активность в целом.

При резидуальных олигофрениях стеническая, астени­ческая и атоническая формы характеризуются всеми толь­ко что обрисованными чертами личности, свойственными соответствующим формам резидуальных психопатий, что говорит о «неслучайном их сочетании и что между харак­тером эмоционально-волевых и интеллектуальных наруше­ний при резидуальных расстройствах психики существует, по-видимому, закономерная взаимосвязь» (С.С. Мнухин).

Те же формы — стеническую, астеническую и атониче­скую — можно наблюдать и в рамках резидуальной эпи­лепсии, и даже детских церебральных параличей. У детей со стенической формой олигофрении наблюдаются припад­ки, захватывающие верхние, корковые отделы мозга (пол­ные и неполные судорожные, джексоновские, адверсивные и др.). Все они отличаются значительной тяжестью, сопро­вождаются обычно глубоким помрачением сознания, по­следующей амнезией и, редко, выраженными явлениями стойкого эпилептического слабоумия. При астенической форме чаще наблюдаются гораздо более «мягкие» разно­видности припадков пикнолептического типа — короткие абсансы с поверхностным затемнением сознания, бессудо- рожные «выразительные» приступы диэнцефального типа с яркими психомоторными (защитными, оборонительными) и психосенсорными проявлениями и т.п., то есть в основ­ном подкорковые приступы. При атонической форме отме­чается раннее возникновение эпилептических припадков и особенно тяжелое течение болезни в виде эпилептических статусов, «клевков», «кивков».

Таким образом, работами С.С. Мнухина и его сотрудни­ков была установлена определенная взаимосвязь между характером припадков и формой олигофрении. В.А.Лянда выявила закономерность сочетаний типов олигофре­нии и характером неврологических расстройств (паре­зов, параличей). Оказалось, что при атонических формах чаще наблюдается гипотонический гемипарез с хореоате- тоидным гиперкинезом и снижением мышечного тонуса. Интеллектуальное развитие и психика в целом при право- и левосторонних гемипарезах страдает неодинаково. При левополушарных параличах (парез справа) психика бедная, чаще и выраженнее интеллектуальное снижение, пассив­ность, вялость, то есть выявляются атонические психиче­ские проявления. Бедность и бледность интеллектуальных возможностей и эмоциональных проявлений обусловлива­ет нивелировку личностных особенностей, стертую и мало- выраженную индивидуальность. При правополушарных параличах (парез слева) интеллектуальное развитие лучше, преобладают эмоциональные расстройства — от лабильно­сти, истощаемости до чрезмерной возбудимости, взрывча­тости, дистимических и дисфорических состояний, то есть наблюдаются ирритативно-астенические черты психики.

Известная сохранность интеллекта при ненарушенной или патологически повышенной эмоциональности обусловли­вает отсутствие нивелировки личностных особенностей и более или менее выраженную индивидуальность.

Если парезы сочетаются с припадками, то при левосто­ронних (атонических) они, как правило, примитивны, с глубоким помрачением сознания, выраженным постприпа­дочным оглушением. При правополушарных парезах или параличах припадки гораздо более сложные, нередко име­ющие психопатологическую составляющую и не имеющие таких грубых постприпадочных нарушений.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что между сто­роной гемипареза либо мозгового поражения, с одной сто­роны, и особенностями психики и характером припадков у детей с право- и левосторонними расстройствами, с дру­гой, имеются более или менее закономерные взаимосвязи. Степень закономерности этих взаимосвязей такова, что по­зволяет, с известным правом говорить во многих случаях не только о правом и левом гемипарезах, «правых и левых при­падках», но и о «правой и левой психике». Таким образом, для характера психических расстройств поражение той или иной системы мозга может иметь относительное значение, а решающим в этом отношении является латерализация, то есть расположение очага поражения в определенном мозго­вом полушарии.

Отметим в заключение, что все психические резидуальные расстройства, кроме припадков, возникают на высоте заболе­вания либо не возникают вовсе. Следует еще раз подчеркнуть, что резидуальные состояния не сконструированы органи­ческим агентом, не являются органическими моделями «на­стоящих» эпилепсии, психопатии и т.д., а есть следствие вызванных им разрушений, на клиническое оформление ко­торых влияют в числе многих других факторов локализация и регистры поврежденных мозговых структур.

Стеническая форма резидуальной психопатии харак­теризуется бедностью и уплощенностью мышления, при­митивными и нерегулируемыми эмоциями, значительной силой и грубой обнаженностью инстинктов. В дошкольном и младшем школьном возрасте часто наблюдается так на­зываемый гипердинамический синдром, при котором кора еще не в состоянии управлять, тормозить и контролировать «буйствующую» подкорку. Эти дети удерживаются на месте только силой, предоставленные сами себе — скачут, хватают, рвут, бросают все, что попадает в руки; с ними невозможно организовать никакую совместную деятельность. Раньше их называли расторможенными, в последние годы это состо­яние обозначают как синдром дефицита внимания с гипе­рактивностью. И в литературе последних 10-15 лет широко представлены результаты его многостороннего изучения. При этом СДВГ подается чуть ли не как нечто феноменоло­гически новое. Известно, что «проникновение в новое науке дается только путем накопления массы фактов, кропотли­вого, детального их анализа и постепенного и медленного восхождения от заблуждения к истине» (В.В. Баженов). Что касается СДВГ, то в удивительно короткие сроки синдром был детально клинически классифицирован, обнаружены закономерности динамики различных клинических вари­антов, их типов и подтипов, изучен этиопатогенетический аспект синдрома, отмечена чрезвычайно высокая комор- бидность и даже зависимость морфологического субстрата от характера коморбидности. Как выяснилось, СДВГ чаще всего сопутствуют расстройства аффекта, воли, сна, привя­занности, а также тики, инфантилизм, головные боли, пове­денческие расстройства и т.п. Аргументы в пользу того, что перечисленные расстройства — это именно спутники СДВГ с собственными корнями, а не его составляющие или произ­водные, малоубедительны.

По традиции, диагностический термин заслуживает право на жизнь, если он описывает неизвестный ранее феномен или лучше, чем прежний, объясняет природу ранее описанного феномена или способствует более четкому отграничению это­го феномена от сходных состояний и т.п. Термин СДВГ этим требованиям не отвечает. За обозначениями «гипердинами- ческий», «гиперкинетический», «расторможенный» хотя бы видятся те самые «дранговые дети» (Тиле, Крамер, Польнов, М.О. Гуревич) с «буйствующей» подкоркой (С.С. Мнухин). Они двигательно беспокойны, их беспокойство бессмыслен­но и нецелесообразно, так как это не деятельность, а разрядка накопленного возбуждения, а потому о какой-либо актив­ности, целенаправленной или нецеленаправленной, речь не может идти. Это первое. Второе: если под гиперактивностью понимать именно гипердинамический синдром, как этого требует МКБ-10, то в какой мере симптом дефицита или рас­стройства концентрации внимания является равноправной составляющей в синдроме СДВГ? Насколько корректно при «буйстве» подкорки говорить о расстройствах активного внимания? На мой взгляд, в той же мере, в какой можно го­ворить о посаженном на горячую плиту, что он нетерпелив или неусидчив. Процесс активного внимания как волевой акт просто не успевает включиться в механизм симптомообра- зования и не определяет клинику в степени, достаточной для включения расстройств внимания в название синдрома.

Бестормозность, отсутствие волевой составляющей в поведении, когда за побуждением сразу следует действие, отсутствие самоконтроля, незрелость коры, слабость ее тормозящих влияний, способных нейтрализовать этот «пе­резаряд», гипертонус «клокочущей» подкорки — вот что лежит в основе гипердинамического синдрома или, если хотите, той самой пресловутой гиперактивности, расстрой­ства внимания при которой если и имеют место, то вторич­ны и не играют определяющей роли.

Многочисленные клинические описания СДВГ в наибо­лее выраженных случаях у младших (от 3 до 10 лет) детей вполне прогнозируемо совпадают с многолетней давности описаниями гиперкинетического синдрома, а также психо­патоподобного синдрома органического происхождения. В более мягких вариантах СДВГ практически не отличим от проявлений, например, холерического темперамента.

В более старшем возрасте происходит постепенное сгла­живание гипердинамического синдрома, но возбудимость, непоседливость, нетерпеливость в сочетании с упрямством, ригидностью, склонностью к бурным аффективным разря­дам, то есть проявления органической психопатии остают­ся и весьма осложняют общение с этими субъектами и тем более совместную жизнь. Они ведомы биологическими по­требностями, что позволило Крепелину назвать их «людьми влечений». Именно подкорковые влечения во многом опре­деляют их поведение. При этом они проявляют значитель­ную выносливость в простой и посильной для них работе и неплохую жизненно-практическую ориентировку.

Гиперактивность с дефицитом внимания, как диагно­стический термин, несмотря на модность, претензию на новизну и даже эвристичность, представляется неудач­ным, поскольку не адекватен клинической реальности, не раскрывает клинического содержания описываемого феномена, не приближает к пониманию его природы, раз­рушает диагностические ориентиры и, размывая границы между болезненным и не болезненным, создает почву для злоупотреблений (сознательно или по недомыслию) в учи­тельской среде. Легитимизация термина обязательно при­ведет к попыткам медикаментозной коррекции тех, кто в этом не нуждается и поддержит давно существующую по­рочную тенденцию к «психиатризации» жизни.

Что касается астенической формы резидуальных пси­хопатий, то при ней на первый план выступает синдром раздражительной слабости, повышенной возбудимости и утомляемости, быстрой истощаемости. Эти дети бес­покойны, непоседливы, не могут долго сосредоточивать­ся, быстро «выдыхаются»; они обидчивы, эмоционально неустойчивы, слезливы, но, в отличие от «настоящих» не­вропатов, в известной мере ограниченны, отличаются бед­ностью воображения, недостаточной инициативой и малой продуктивностью даже в старательно выполняемой работе. Как видно из сказанного, в этих случаях правомерно гово­рить даже не о резидуальных психопатиях, а об органиче­ских невропатиях, «невропатоподобных» состояниях или о стойкой резидуальной церебрастении.

Атоническим психопатам свойственны беспечность, простодушие, склонность к рассуждательству и фантази­рованию, аспонтанность, недостаточный либо формальный контакт с окружающими. «Отрешенность» сочетается у них с развязным поведением, склонностью вступать в бе­седы с незнакомыми людьми, бледностью эмоциональных реакций. К этой группе можно причислить определенную часть нелепых, обижаемых, беспомощных во всех смыс­лах чудаков (Verschrdbene) Крепелииа, наиболее мягких из «шизоформных» органиков с полевым поведением, а также благодушных и многоречивых атонических олигофренов С.С.Мнухина.

К этому следует добавить, что при астенической и, осо­бенно, атонической формах резидуальных невропатий и психопатий отмечаются слабость, недостаточность инстинктивных проявлений, слабость защитных, оборонительных, а иногда и пищевых инстинктов, детскость интересов, не­достаточная организованность и бесцельность поведения, практическая беспомощность. Все это более явно выражено у лиц атонической группы и часто сопровождается у них бо­лее или менее грубо выступающей недоразвитостью психо­моторики, неловкостью и неуклюжестью движений, а также сравнительно низким уровнем интеллекта и своеобразны­ми особенностями мышления — «заумностью», витиевато­стью, неожиданными сентенциями и др.

Диагноз экзогенных психозов основывается на сопо­ставлении особенностей клиники и течения психических расстройств с особенностями течения и выраженностью инфекционного, соматического или церебрально-органи­ческого заболевания. Одним из критериев диагностики эк­зогенных психозов является наличие психопатологических симптомов «экзогенного типа» — помраченного сознания, астенических и аффективных расстройств с дистимическим и дисфорическим компонентами в их структуре. Какой-либо специфики эта симптоматика не имеет и соответствует кли­нике выделенных К. Бонгеффером общемозговых ответов на экзогенную вредность. Определенное значение для диа­гноза имеет выявление неврологических расстройств, эпи- лептиформных припадков, патологических изменений при рентгенологических и электрографических исследованиях, а также обнаружение при патопсихологическом обследовании органических черт психики (инертность, затруднения пере- ключаемости внимания, преобладание конкретного мышле­ния, ослабление памяти и др.). В случаях затяжного течения экзогенно-органических психических расстройств большую роль в диагностике играет клинико-психопатологическое выявление психоорганического синдрома.

Трудности отграничения эндогенных психозов возникают, если в клинической картине появляются так называемые пе­реходные синдромы (аффективные, аффективно-бредовые, галлюцинаторные, кататоноподобные и др.). В пользу экзо­генных психозов говорит наличие даже кратковременных эпизодов расстроенного сознания (оглушения, делирия, сумеречного), выявление психосенсорных расстройств, астенических состояний, расстройств настроения (осо­бенно с дисфорической окраской), обнаружение сочетания расстройств психики с транзиторными неврологическими расстройствами. Кроме того, для экзогенных психозов со­вершенно нехарактерны доминирование расстройств мыш­ления над аффективными расстройствами, аутизм, стойкий синдром психического автоматизма. Кататоноподобные со­стояния при экзогенных психозах обычно возникают в струк­туре аменции или сумеречного расстройства, а онейроид часто сочетается с оглушением и делириозными эпизодами, что для шизофрении несвойственно. Дифференциальный диагноз с начальными проявлениями детской шизофрении, спровоцированной экзогенными факторами, строится на отсутствии при шизофрении параллелизма психических и соматических расстройств, постепенном нарастании основ­ных шизофренических симптомов и соответствующих изменений личности, которые сильно отличаются от разви­вающихся при затяжном течении экзогенно-органических психозов изменений личности по органическому типу. Маниакальные состояния при экзогенных психозах, в от­личие от маниакальных фаз, обычно непродуктивны, соче­таются с астеновегетативными расстройствами, головными болями; депрессии сопровождаются тревогой, ипохондри­ческими страхами, астеническими проявлениями. Надо ска­зать, что эндогенные психозы могут протекать, по многим причинам, атипично, и предложенные критерии дифферен­циации не должны рассматриваться как абсолютные.

Клиническая картина психозов, возникающих в связи с органическим заболеванием мозга, строится в основном из симптомов так называемого экзогенного ряда; переходные симптомы обеднены в части тонкости, выразительности и содержания переживаний. Эндогенная симптоматика для органических психозов не характерна; представления об органических психозах как о соответствующих моделях или подделках эндогенных психозов достаточных основа­ний не имеют.

Не следует считать, что симптоматика экзогенного или экзогенно-органического психоза создается самим экзо­генным фактором или органическим повреждением моз­га. Органический агент никакого продукта, в том числе психопатологического, не создает. Разрушая сложнейшие компенсаторные системы мозга, он всего лишь реализует заложенную природой в генах готовность к психопатоло­гическому реагированию, которая, вероятно, является при­родным свойством высших биологических систем. Вполне можно себе представить, что наряду с неспецифической сим­птоматикой, высвобождаемой воздействием на мозг повреж­дающего агента, существуют, ждут своего часа и начинаются, как правило, без внешних воздействий предусмотренные генетической программой отдельные болезни со специфиче­ской клинической картиной — «естественные единицы» по Крепелину или нозологические формы. Уместно в этой связи провести параллель с соматической медициной: неспецифи­ческие реакции на внешние вредности — лихорадка, рвота, воспаление, судороги, боль — сосуществуют с заложенными в генах болезнями с характерной именно для них клиникой (гемофилией, сахарным диабетом и др.).

Лечение предусматривает борьбу с основным заболе­ванием и купирование расстройств психики. Для лече­ния психических расстройств используется сочетание дезинтоксикационной, общеукрепляющей и мягкостимулирующей терапии. Это дополняется успокаивающими, снотворными средствами и транквилизаторами. Для борь­бы с галлюцинаторно-бредовой симптоматикой, психо­моторным возбуждением назначают нейролептики. При инфекционно-аллергических психозах — десенсибилиза­торы. Судорожные состояния соответственно требуют на­значения антиконвульсантов, дегидратации. Дегидратация применяется и в случаях внутричерепной гипертензии. Госпитализация в психиатрическую больницу при корот­ких экзогенных психозах необязательна, но в лечении этих больных должен участвовать психиатр.

Что касается профилактики симптоматических психо­зов, то она, учитывая вторичный характер психических рас­стройств, должна быть направлена на общее оздоровление и закаливание детей, на противоэпидемические мероприя­тия, на активное лечение соматических и инфекционных болезней. Наряду с этим важным является выявление групп повышенного риска осложнений со стороны психики. Это, как уже упоминалось ранее, соматически ослабленные дети, невропаты, энцефалопаты. При соматических заболеваниях во избежание развития психических расстройств им реко­мендуется назначать успокаивающие микстуры или транк­вилизирующие средства.

Развернутые экзогенные (симптоматические) психозы у детей младшего возраста — явление редкое. Там, где у взрослого инфекционный психоз, у ребенка, как правило, энцефалит. Психопатологическая составляющая его пред­ставлена расстройствами сознания, тревожным аффектом, возбуждением, судорогами. Детский психиатр обычно име­ет дело не с острыми экзогенными психозами, а с их послед­ствиями. Большая часть детской психиатрии это отнюдь не шизофрения, а резидуальные состояния, включающие по­мимо последствий экзогений (энцефалитов, менингитов и т.п.) и расстройства, обусловленные вредностями, воздей­ствующими на мозг во внутриутробном, перинатальном и раннем (до трех лет) постнатальном периодах развития.

Среди остаточных последствий мозговых заболеваний выделяют несколько групп или форм, в основном охваты­вающих клинику резидуальных состояний. Это, во-первых, группа психопатоподобных расстройств психики или так на­зываемых резидуальных психопатий, умственная отсталость или резидуальная олигофрения, далее группа эпилептиформ- ных состояний или резидуальных эпилепсий и группа невро­логических расстройств или церебральных параличей.

Было непонятно и требовало объяснений, почему в сбор­ные группы резидуальных состояний включены существен­но отличные друг от друга клинические формы, и в то же время насколько справедливы утверждения о крайнем клиническом полиморфизме резидуальных расстройств в рамках названных групп? И каковы закономерности, опре­деляющие клинические проявления в тех случаях, когда в картинах болезни сочетаются расстройства, относящиеся к разным группам, то есть имеются ли качественные взаи­мосвязи между определенными типами неврологических, психических расстройств и припадками? Вряд ли возможно было рассчитывать на прогресс в разработке этой области без углубленной дифференциации качественно различных состояний, входящих в каждую из названных групп. В поис­ках взаимосвязей и закономерностей в клинических прояв­лениях резидуальных расстройств и исходя из положения, что клиническое оформление психических расстройств во многом зависит от силы нервных процессов, общего психи­ческого тонуса, функциональной активности подкорковых аппаратов мозга, соотношения деятельности коры и под­корки, С.С. Мнухин счел правомерным и целесообразным выделять в рамках каждой разновидности резидуальных расстройств три основные формы — стеническую, астени­ческую и атоническую.

С.С. Мнухин выделил четыре основных типа течения экзогенных психозов: однократная кратковременная пси­хотическая вспышка (оглушенность, делириозный эпизод); однократное более продолжительное и устойчивое пси­хотическое состояние (тревожное, тревожно-бредовое, онейроидное), периодическое повторение однотипных клинических картин (делириозно-онейроидные и сумереч­ные расстройства сознания, расстройства аффективности в виде беспокойства, немотивированной тоски нередко со страхом смерти, дисфории, маниакоподобные состояния). Психические расстройства при этом имеют тенденцию к повторному возникновению через равные промежут­ки времени и тождественную клинику. И так называемое волновое или волнообразное течение, характеризующееся множественностью разнородных психотических состояний с последовательной сменой тревожно-бредовых, тревожно­депрессивных, нелепо-эйфорических, апатоабулических и других картин.

Три первых типа отличаются вполне благоприятным ис­ходом без какой-либо резидуальной симптоматики. При периодическом течении под влиянием добавочных вредно­стей в будущем могут повторяться отдельные приступы. При волновом течении, как правило, уже после первых психоти­ческих состояний заметен органический дефект психики в виде изменений личности и интеллектуальных задержек.

У детей раннего возраста после инфекций, особенно протекающих с мозговым акцентом, травм, интоксикаций, тяжелых, истощающих болезней могут утрачиваться приоб­ретенные навыки на недели и месяцы с дальнейшим их мед­ленным восстановлением. Обычно утрачиваются навыки стояния, ходьбы, речи, самообслуживания, опрятности. В ряде случаев даже после восстановления утраченных навы­ков остаются резидуальные состояния в виде психического недоразвития, огрубления личности, припадков. Последние могут быть отставленными по времени (А.И. Барыкина).

У более старших детей течение экзогенных психических расстройств зависит от возраста. У дошкольников часто­та выраженных психозов в сравнении с более старшими детьми невелика, и развиваются они у детей-невропатов или энцефалопатов, а также и до настоящего заболевания соматически ослабленных. В клинике у дошкольников и младших школьников преобладают оглушение и делириоз- ные эпизоды, расстройства аффективности и в их структу­ре — астенические проявления. С возрастом симптоматика приближается к той, что бывает у подростков. Синдромы нарушенного сознания у подростков встречаются реже, чем у дошкольников, но они более продолжительные и выражен­ные. У подростков чаще отмечается развернутая астения, выступающая самостоятельно или в сочетании с другими расстройствами психики.




Тесты для врачей

Наши партнеры