Напишите нам

Поиск по сайту

С психопатоподобного поведения чаще начинается простая форма шизофрении, реже параноидная или ге- бефреническая. Следует отметить, что между самими психопатоподобными синдромами в структуре шизофрени­ческих дебютов у подростков четкие границы можно про­вести далеко не всегда. Это связано с наличием смешанных форм, когда, например, холодная жестокость, присущая эпилептоидному синдрому, может быть рельефно пред­ставлена в рамках синдрома нарастающей шизоидизации, когда истероидные черты являются фоном для неустойчи­вого поведения или проявляются грубым кривлянием, вы­чурным, карикатурно-манерным поведением, сходным с описанным К. Кальбаумом гебоидным синдромом. В основе гебоидности лежит гротескное искажение черт пубертатной психики; иногда по этой причине все психопатоподобные картины объединяют под названием «гебоидный синдром», совпадающий по описаниям «с карикатурным пубертатным кризом». Гебоидный синдром может предшествовать пара­ноидной симптоматике при непрерывнотекущей шизофре­нии, равно как и являться компонентом затяжного шуба при ремиттирующем характере течения болезни.

Хотелось бы отметить условность термина «подобный». Когда речь идет о депрессивно- или маниакальноподобности, эпилептиформности или шизоформности и т.д., нужно иметь в виду, что в основу «подобности», «формности», как правило, кладется какой-либо вырванный из контекста бо­лезни формальный признак. Психомоторное возбуждение или заторможенность, судорожный припадок или некон­тактность, взятые в отдельности, не только не определя­ют клиническую картину, не могут быть диагностическим признаком, но почти всегда являются иным качеством с иными «окраской и запахом» и, как правило, не находятся в генетическом родстве с тем, чему они, так сказать, подоб­ны. Обсуждая «ядерное» и «подобное» в рамках эпилеп­тиформности, маниако- или депрессивноподобности, мы сравниваем исключительно патологические феномены, будь то судорожный пароксизм или вектор эмоционального то­на, анализируем медицинские понятия, оставаясь в грани­цах клинического поля. Иная ситуация складывается, когда речь идет о «психопатоподобии». В применении к больному шизофренией термины, обозначающие те или иные эмоции и черты характера, вообще утрачивают привычный смысл, включающий к тому же и моральные оценки. Заболевший шизофренией не становится жестоким, равнодушным, не­навидящим, безжалостным. Перейдя на другую орбиту существования, он обретает иную сущность и иную, не до­ступную нашему пониманию, логику поведения. Поведение психотика, являющееся следствием болезненно искаженно­го само- и мировосприятия, некорректно объяснять поня­тиями психологического ряда (изменившимися чувствами или вновь обретенными свойствами личности), которые, по-видимому, не имеют ничего общего с характером пере­живаний больного. В дополнение к этому можно сказать, что при так называемом психопатоподобном варианте по­ведение больного шизофренией обычно не удается сопо­ставить с каким-то конкретным типом психопатии. Кроме того, поведение психопата гораздо более предсказуемо, по­скольку определяется психологически понятными связями и закономерностями.

Исподволь начинающийся шизофренический процесс у младших подростков может дебютировать синдромом па­тологического фантазирования. Бредоподобные фантазии у старших подростков развиваются обычно на фоне пси­хического инфантилизма. Содержанием фантазий чаще становятся темы реформаторства, изобретательства, эро­тики, власти, нелепые притязания в отношении своего бу­дущего, реже — описанные В.Н. Мамцевой фантазии в виде самооговора. Аутистическая окраска и размытость границ между фантазиями и реальностью в сочетании с явной не­лепостью и неправдоподобностью говорит о вероятном их шизофреническом генезе. Довольно скоро происходит усложнение клинической картины за счет присоединения грубых психотических симптомов (бредового, психическо­го автоматизма и пр.).

 

Добавить комментарий




Тесты для врачей

Наши партнеры