Устранение зависимости от наркотиков на сегодняш­ний день представляет собою проблему, решения которой, но существу, нет. Специальных, подавляющих влечение к наркотикам, препаратов нет и наибольшие, хотя и весьма скромные успехи достигнуты при психотерапевтическом воздействии, да и то лишь в тех редких случаях, когда под­ростки проявляют активное желание избавиться от при­страстия к наркотикам. За помощью к наркологу обычно обращаются родители наркомана. Токсикоманы не нуждают­ся в лечении в психиатрической больнице, но некоторым из них показано кратковременное стационарное обследова­ние для исключения психического заболевания. Наиболее целесообразно пребывание подростков с пристрастием к наркотикам и другим психоактивным веществам в медико­педагогическом центре с участием в антинаркотических реабилитационных программах, предусматривающих по­жизненное сопровождение.

Психосоциальное оздоровление семьи и микросреды и, в частности, работа с асоциальными группами подростков как потенциальными очагами наркотизации, приобщение их к регулярному труду и общественно полезной деятель­ности могут быть успешными лишь при объединении уси­лий медиков, юристов, педагогов, психологов, социальных работников. Действительность, к сожалению, такова, что предлагаемая система мер выглядит благими намерения­ми с чрезвычайно плохими возможностями их реализации. Сегодня мы не располагаем ни единой концепцией профи­лактики наркомании, ни методами влияния на неформаль­ные подростковые общности, ни материальными условиями для формирования у подростков социально-позитивных тенденций.

Наркомания не существует сама по себе. Это болезнь среды, где преобладают неустойчивые и конформные. Неустойчивые, подражая яркому лидеру, ищут новых ощу­щений. Конформные тянутся за большинством, хотят быть «как все», копируют стиль поведения референтной группы. Именно эти две группы отличаются социальной инфан­тильностью, отсутствием самостоятельного мышления и личностной самодостаточности. Те и другие, как правило, не живут богатой духовной жизнью, а для поддержания жизненного тонуса нуждаются в разнообразных внешних стимулах. Среди этих стимулов алкоголь или наркотики за­нимают очень серьезное место.

Факторами, способствующими возникновению разных форм отклоняющегося поведения, в том числе и наркоти­зации, являются семейное неблагополучие, неадекватное воспитание, особенности характера и свойственные под­росткам формы поведения. Психологическая напряжен­ность в семье, конфликты между родителями, как правило, идут рука об руку с неправильными типами воспитания. Дети в этих семьях не только не чувствуют тепла и сер­дечного внимания к себе, но зачастую живут в обстановке эмоционального отвержения и безнадзорности. Социально дезадаптированными могут оказаться подростки, вос­питывающиеся в условиях не только гипо-, но и гиперпро­текции. И в том, и в другом случае дезадаптация, вызванная семейным неблагополучием, может вывести подростка на ситуации, в которых знакомство с наркотиком становится почти неизбежным. Весьма полезны на этом этапе нарко­настороженность родителей и педагогов, усвоенный ими с помощью медиков психонаркологический минимум, умение распознать наркотическое опьянение.

Тип личности подростка определяет мотив интереса к наркотикам. Легко адаптируясь в асоциальной компании, жизнелюбивые гипертимы в стремлении получить все ра­дости от жизни без колебаний принимают наркотики. Предпочитают гашиш, эфедрин. Мотивом употребления наркотиков шизоидными подростками является возможность облегчить контакт со сверстниками. Шизоидные под­ростки увлекаются восточной философией и религией и образуют группу риска по употреблению гашиша и опиатов. Часто прибегают к употреблению наркотиков эпилептоид- ные подростки, предпочитая опиаты, барбитураты, транк­вилизаторы. Легко формируется наркомания у подростков неустойчивого типа. Мотивом поведения неустойчивых личностей (в том числе наркотизации) служит жажда но­вых впечатлений и удовольствий. Конформные подростки употребляют наркотики, солидаризируясь с большинством группы, желая не отстать от товарищей. Истероидные лич­ности могут преувеличивать факты наркотизации, расска­зывают об огромных дозах наркотиков, якобы имевших место приемах ЛСД, героина, кокаина. Для того чтобы по­казать себя бывалыми наркоманами, делают себе татуиров­ки соответствующего содержания и пр. В действительности клинические наркоманы среди истероидных подростков встречаются нечасто, что может быть объяснено прису­щими им трусоватостыо и достаточно «нежным» к себе от­ношением. Подростки сенситивного и психастенического склада наркотики обычно не употребляют. Все вышеупо­мянутое мотивы, а базовые причины наркотизации, как и пьянства, — бездуховность, безделье и неумение себя занять.

Как и при употреблении алкоголя, мы встречаемся с групповой зависимостью, когда потребность в приеме нар­котика возникает только в группе и является средством принадлежности к ней. Уже на этом этапе может наблю­даться характерологическая трансформация. Подростки становятся раздражительными, вспыльчивыми, лживыми, требуют карманных денег, на которые приобретают нужные им наркотики. Популярные у детей и младших подростков ингалянты сменяются на гашиш и опиаты. Длительность первого этапа до полугода. Практикуемое в дальнейшем употребление предпочитаемого наркотика связано с ге­донистической мотивацией — стремлением получить на­слаждение. Употребление с этой целыо опиатов и эфедрона способствует особенно быстрому формированию нарко­мании. -Признаками развивающейся наркомании являются значительное повышение толерантности, появление психи­ческой и физической зависимости, когда наркотик использу­ется не только для достижения «кайфа», но и как лекарство для снятия эмоционального напряжения и других тягост­ных ощущений. С формированием физической зависимо­сти наркотик становится совершенно необходимым для купирования абстиненции, проявляющейся бессонницей, мучительными болями в мышцах спины и икроножных мышцах, диспептическими расстройствами. Для обозначе­ния абстинентных симптомов наркоманы пользуются тер­мином «ломка».

Утрачиваются положительные установки, прежние ин­тересы, способность к сопереживанию, чувство долга, от­ветственности, эмоциональные привязанности. Острая потребность снять абстиненцию («раскумариться») толка­ет подростка на криминальные способы добычи наркотика или денег на его приобретение. Утрата высших эмоций вме­сте со склонностью к криминальному поведению обуслов­ливают достаточно быструю социальную дезадаптацию.

Обследование подростка, подозреваемого в употребле­нии наркотиков, начинается с опроса. Подростковый врач должен так построить беседу с подростком, чтобы вызвать у него желание быть откровенным. Мотивами лжи наркома­нов могут быть страх перед санкциями, нежелание выдать сообщников, протест в связи с фактом принудительной доставки к врачу родителями или полицией. В случаях са­мостоятельного прихода к врачу нередко выясняется, что подросток привлекается к административной или уголов­ной ответственности. Аггравация наркомании может иметь целью уклонение от призыва в армию, Вопросы о родите­лях, психологическом климате в семье нужно задавать в деликатной форме. Беседа о школьных делах, ориентирую­щая врача об уровне знаний, должна быть прекращена, если подросток затрудняется в ответах. Подростковый врач обя­зан разузнать о внешкольных интересах: любимых певцах, музыкальных группах и сам в этом проявить определенную эрудицию. Если подросток отрицает знакомство с наркоти­ками, врач может сообщить некоторые широко известные сведения по этой проблеме и по реакции подростка опреде­лить степень его осведомленности. Об источниках снабже­ния наркотиками в первых беседах лучше не расспрашивать, так как это может нарушить контакт. Подростковый врач должен знать жаргон наркоманов, но пользоваться им нель­зя, так как подросток может воспринять это как неискрен­нее заигрывание с ним и потерять доверие к врачу. Знание подростком жаргона не является диагностическим крите­рием. Распространенность жаргона шире, чем употребление наркотиков.

Среди подростков и особенно в студенческой среде ши­роко распространено употребление психостимуляторов. Для достижения эйфории применяют высококонцентри­рованный эфедрин, именуемый на сленге «марцефаль» или «джефф». При нероральном или внутривенном упо­треблении эфедрина появляются чувство жара или холода в теле, ощущение роста волос, окружающее приобретает необычную резкость, мысли становятся четкими и ясны­ми. Повышается настроение, самооценка, ощущается при­лив энергии. Характерны расширение зрачков, сухость слизистых, бессонница. Путем химической обработки су­хого эфедрина получают самодельный фенамин (эфедрой), употребление которого вызывает состояние повышенного настроения, речедвигательную активность, агрессивные тенденции. При передозировке и развитии психоза необхо­дима госпитализация в психиатрический стационар.

К психостимуляторам относится кокаин, который вды­хается через нос, и через несколько секунд приходит ощу­щение эйфории и повышение работоспособности. Даже однократное употребление может вызвать психическую и физическую зависимость.

Амфетамины («спид», «скорость») вызывают ощущение безмятежности и эйфории, снижают аппетит, дают воз­можность обходиться долгое время без сна. Внезапный перерыв в употреблении амфетамина приводит к развитию абстинентного синдрома, развивается дисфория с мрачным настроением, озлобленностью, раздражительностью, «вну­тренним беспокойством», потребностью на чем-то «сорватьзло». К этому присоединяются ощущение полного изнемо­жения и мучительная бессонница. Возникает неодолимое желание вновь ввести себе в вену или принять амфетамин. В эту же группу входит производное метамфетамина if экстази, обостряющее визуальное и слуховое восприятие, стимулирующее ощущение удовлетворенности и хорошего настроения. Мри передозировке препарата нарушается ра­бота сердца, развиваются судороги, возможны острое раз­рушение печеночных клеток и летальный исход.

В последние десятилетия широкое распространение сре­ди детей и подростков из неблагополучных семей получила практика вдыхания летучих веществ и средств бытовой химии. При систематическом их употреблении развивается токсикомания. Наиболее предпочтительными ингалянтами являются бензин, ацетон, пятновыводитель, клей «Момент».

При вдыхании паров бензина развивается эйфория, сопровождаемая головокружением, звоном в ушах, тошно­той. Появляются иллюзии, галлюцинации, исихосенсорные расстройства в виде ощущения изменившихся размеров и форм окружающих предметов и собственного тела. При тя­желом отравлении развивается коматозное состояние с су­дорогами. В выдыхаемом воздухе отчетливый запах бензина. Первая помощь — кислородные ингаляции, введение дыха­тельных аналептиков (кофеин, кордиамин) и сердечных сти­муляторов (коргликон, строфантин). Квалифицированная помощь оказывается в токсикологическом стационаре.

Вдыхание ацетона и пятновыводителей вызывает ощу­щение приподнятости, легкости, на фоне которых больной испытывает элементарные слуховые обманы и иллюзии. Сознание помрачается, самоконтроль утрачивается. При углублении интоксикации галлюцинации усложняются, ви­дения напоминают мультипликационные фильмы, слышат­ся «голоса». Отмечаются исихосенсорные расстройства. Эти феномены исчезают при прекращении ингаляции, но вдыхание паров пятновыводителя или клея из надетого на голову полиэтиленового пакета, что нередко практикуется детьми, может в связи с утратой самоконтроля привести к развитию коматозного состояния и смертельному исходу. Тяжелые отравления редки. Специфический симптом — сильный запах ацетона изо рта. Неотложная помощь анало­гична таковой при отравлении бензином.

Барбитураты. Из производных барбитуровой кислоты для достижения эйфории используются нембутал, рела- дорм перорально и самодельные растворы внутривенно. Наступление эффекта («приход») сопровождается вначале приятным расслаблением, замедлением течения мыслей, а затем подъемом настроения и двигательным возбуждени­ем. Наряду с психическими появляются неврологические расстройства: дизартрия, диплопия, нарушение мотори­ки. Вегетативная симптоматика выражается расширением зрачков, брадикардией, гиперемией и сальностью кожи, потливостью и гиперсаливацией. Передозировка ведет к нарушению сознания (оглушение, сопор, кома). Лечение отравления проводится к токсикологическом стационаре. Специфический антидот — бемегрид.

Транквилизаторы в целях наркотизации применяются чаще внутрь, реже внутривенно. Практикуется прием тран­квилизаторов в сочетании с алкоголем. Наиболее широко применяются нитразепам (радедорм) и диазепам (седуксен). Эйфоризирующий эффект достигается при повышении те­рапевтических доз в несколько раз. Особая опасность этих препаратов в их доступности из-за широкого распростране­ния в быту. Картина интоксикации напоминает алкогольное опьянение. Тяжелое отравление ведет к помрачению созна­ния и требует интенсивной терапии в токсикологическом или реанимационном отделении, где проводится промыва­ние желудка, трансфузии дезинтоксикационных растворов, вводятся дыхательные аналептики (коразол, бемегрид).

Из антипаркинсонических средств в целях наркотиза­ции используется циклодол в дозах, превышающих лечебную в несколько раз. Препарат применяется внутрь. Легкая эйфория через 20-30 минут сменяется наплывом зритель­ных галлюцинаций (подросток видит насекомых, гноми­ков, мелких животных). Характерны иллюзорные обманы восприятия. Вегетативные расстройства: сухие кожа и сли­зистые, расширение зрачков, лихорадка, нарушение аккомо­дации. Специфическим антидотом является физостигмин, вводимый внутривенно медленно дробными дозами по 2-4 мг. При нарастании психотической симптоматики показано лечение в психиатрическом стационаре.